Тихая улица, на которой стоял Ирочкин дом, обычно окончательно затихала к десяти часам. Одинокие машины, проносившиеся мимо как обрывки музыкальных фраз, и те попадались исключительно редко. Прохожие по большей части были из своих, из жильцов невысоких окрестных домов, а те немногие, кто приобретал или снимал здесь жилье, очень скоро либо вписывались с общий стиль жизни, либо исчезали и переносились в более оживленные районы. И часам к одиннадцати улицы окончательно замирали, разве что попадались иной раз собачники с радостно скачущими питомцами.

Стук Ирочкиных каблучков по промерзшему асфальту отдавался легким эхом. Она торопливо шагала по тротуару, то попадая в пятна света от одиноких фонарей, то скрываясь в полутени, и очень радовалась, что на улице нет подвыпивших парней, задиристых подростковых компаний и всяких разных маньяков. После своих визитов за дверь она стала опасаться ходить в темноте, и сегодняшнее позднее возвращение ее пугало. А куда деваться, если в один день случилось четыре пары, заседание студенческого клуба, семинар и библиотека? Хорошо хоть идти было недалеко.

Неожиданно она заметила впереди какого-то круглого белого зверька. Зверек целеустремленно скакал в ее сторону. Ирочка сперва решила, что это собачка, но какая-то она была чересчур упитанная, да и двигалась совершенно иначе. Или все-таки собака? "Шпиц? Или как их еще называют, таких кругленьких? Мопс", – вспомнила она. Но тут собачка выплыла в пятно света от фонаря, и девушка тихо прыснула: это был просто белый пакет, надутый ветром и несомый ветром. Да ведь никакого ветра нет, подумала она, замедляя шаги и всматриваясь в пакет. Кажется, внутри кто-то есть… Замерший было пакет вдруг скакнул в ее сторону. Ирочка взвизгнула и метнулась на дорогу. Пакет неспешно проплыл мимо. Ирочка перевела дух и свернула с большой улицы, где и сейчас было довольно людно, в тихий переулок и торопилась поскорее добраться до дома.

Когда до него оставалось метров двести, впереди показался человек. В тени высоких разросшихся деревьев мелькал лишь смутный силуэт, так что сперва Ирочка решила, что ей показалось. Но нет, навстречу ей шел, кажется, мужчина, какой-то чересчур тощий, в надвинутом на лицо капюшоне, в куртке со слишком длинными рукавами. "Гопник какой-то", – подумала Ирочка с ужасом и прижала к себе сумочку. Мужчина шел прямо на нее, наклонив голову как бык. Ирочка посторонилась, обреченно подумав, что вот сейчас он на нее набросится, но нет – тот, сгорбившись, проковылял мимо, низко наклонив голову и не обращая на нее никакого внимания. Ирочка, видевшая его прямо перед собой, даже в этот момент удивилась, что не может разглядеть его лица. Ей показалось, что капюшон уходит как туннель внутрь, а там темно и никакого света в конце, несмотря на фонарь, эгоистично освещающий собственное подножие и частично – тротуар в пятнах осенней листвы.

Ирочка быстро побежала вперед, туда, где под фонарем ясно выделялась дверь ее подъезда. Через несколько метров она оглянулась на бегу и заметила, как тощая сгорбленная фигура растворяется в темноте.

Ирочка влетела в подъезд и бегом поднялась на свой этаж.

– Что это ты запыхалась вся? – неодобрительно спросила Сталиванна, выходя из ванной с чалмой на голове. – И припозднилась сегодня. Собрание, что ли, комсомольское?

– У нас нет собраний, – виновато ответила Ирочка, не зная, на который вопрос первым отвечать. – А запыхалась – там встретился какой-то мужик страшный. Никогда такого тут не видела.