— Жвальников там не нашли. К счастью. А вот на спящие мины наткнулись. Их на воду еще ставили, в защитных капсулах… вот и долежали.

Дива дернула ухом и вздохнула.

— Повезло, — только и сказала она, подтянув к себе последний пряник. И куда ж в нее, тощую, столько влезло? Но пускай. Пряников Свят еще купит. А дива… надо будет спросить про нее отдельно, раз уж в бумагах не нашлось ничего-то более-менее внятного.

Нет, имя было.

И место работы.

Год рождения, что ее, что дочери. Семейное положение… в общем, на редкость скучная анкета даже для человека, не говоря уже о диве.

— Повезло, — согласился Свят. — Я эфир слушал, но… одно дело эманации верхнего слоя, и совсем другое — огненные складки… тут я глухой.

И не солгал.

Вспомнилось, как шел, ступал по влажной какой-то неприятной земле. И ноги уходили в грязь по щиколотку, и вырывать их приходилось силой, всякий раз надеясь, что сапог удержится. Звук выходил мерзким, хлюпающим.

А напарник ждать не стал.

Он был привычный, что к полям, что к грязи. И ходить по ней приноровился, и места эти знал неплохо, а потому не ждал от них ничего-то этакого. А еще он, напарник, Святу был отнюдь не рад и старался держаться подальше, и потому спешил, хотел закончить чистку пораньше… не из-за этой ли спешки, не из-за собственного раздражения, пропустил он момент, когда натянулась тончайшая эфирная струна. А затем и лопнула.

Свят только и услышал, что характерный звон.

Он упал в грязь раньше, чем понял, что происходит, и всем телом вжался в эту вот черную жижу, в которой клочьями волос застряла гнилая трава.

Это и спасло.

И защита, конечно…

Во рту пересохло. И появился тот мерзковатый привкус, от которого Свят долго не мог отделаться. И спина заныла, напоминая, что кожу, конечно, восстановили, но…

…поберечься бы стоит.

— Как-то вот так, — он посмотрел на Розочку, которая, позабывши о взрослых разговорах, увлеченно игралась с жуком. И забирать как-то неудобно, и… жвальник — не самая подходящая игрушка для ребенка. С другой стороны, и ребенок-то необычный.

Если Свят что-то в детях понимал.

8. Глава 8

Глава 8

Калерия Ивановна, будучи гражданкою всецело ответственной, ныне маялась дурью и чувством долга. Последнее требовало всячески поспособствовать миссии Кружина, разум нашептывал, что нужды в том нет, ибо и сам справится, чай не маленький, да и сгинет потом, как и не было, а Калерии еще жить. Дурь же… дурь требовала выяснить подробности.

Какие?

Она и сама не знала.

А потому, сказавшись занятой — квартальный отчет готовить надобно, с докладною запиской вкупе, она спустилась в буфет, где и получила из рук Анечки горячий кулек свежей сдобы. Сдобу, конечно, можно было купить и так, но от Анечки всяко надежней. Она, небось, не станет совать вчерашнюю, черствую. К сдобе у Калерии Ивановны нашлась баночка сливового варенья, ею самою катанного из домашних желтых слив. А еще пара шоколадных конфет, которые она хранила на особый случай.

Вот и настал.

Собрав все в авоську, Калерия Ивановна поглядела на себя в зеркало и кивнула, удовлетворенная увиденным. Подвела губы алой помадой, которая ей совсем не шла, мазнула щеки румянами, попавшими в кабинет по случаю, не иначе, да так и прижившимися в нем.

Вот так вовсе хорошо будет.

Леночка Ахнютина, ответственный секретарь Самого, всем была хороша: очаровательна, толкова и неболтлива, во всяком случае с чужими, к числу которых она относила подавляющее число людей, ее окружавших, но имелась у Леночки одна пренеприятнейшая черта: была она весьма ревнива к чужой красоте, причем исключительно женской.