– Как ты разговариваешь с матерью, щенок! – заорал он. И тут Даня решился:

– Виталий Иванович, давайте поговорим спокойно, как мужчина с мужчиной.

Отчим от неожиданности поперхнулся и снова заорал:

– Вы поглядите на него, мужчина нашелся! Да ты картошку сам не в состоянии почистить! Тоже мне, мужик.

– Картошку я в деревне чистил, – сообщил Даня спокойно, – и варил, и жарил, и даже как-то с кабачками тушил. Вы же сами хотите от меня избавиться? Вот и уговорите мать, чтобы она меня отпустила. Нам обоим будет только лучше.

Виталий Иванович неожиданно замолчал на полуслове.

Потом сказал:

– Может ты и прав, деньги мы и так, и так на тебя тратим, я, пожалуй, тебе даже лишнюю пятерку на карманные расходы подкину. Но чтобы никаких возвращений через две недели с криками «Мне там скучно»!

Даня кивнул.

Три дня отчим скандалил с матерью. В начале весенних каникул Даниил написал заявление о переводе в школу №1 ПГТ Калиново и с чемоданом и рюкзаком отбыл к бабушке.

***

Виталий Иванович ушел от матери в начале июня. Мать немедленно позвонила Дане и сообщила, что она с нетерпением ждет любимого сына домой. Даня вышел на берег озера, присел на камушек, посмотрел направо – на новорусские коттеджи с архитектурными изысками, налево – на унылые пятиэтажные хрущевки ПГТ – и глубоко задумался… А надо ли возвращаться?

– Егор, бросай свою газету, иди ужинать! Борщ стынет!

Нина Ивановна расправила складки на скатерти и потянулась за хлебницей. Егор Матвеевич громко шаркая тапочками прошел на кухню и сел за стол. Женщина поставила перед мужем тарелку, рядом положила ложку и протяжно вздохнула.

– Что, Нинуша, опять переживаешь?

– Да, дорогой, что-то Марьяша задерживается. Уже восемь вечера!

– Нина, девочке семнадцать лет! Она учится в институте, вращается в новом для нее кругу. Наверное, у Марьяны появились друзья. Оставь девочку в покое – она взрослая, пора дать ей возможность учиться на собственных ошибках.

– Ох, Егорушка, чует мое сердце – случится беда. Я вчера сон про нее плохой видела…

Егор Матвеевич, нервно отмахнувшись от жены, продолжил есть. Нина Ивановна подошла к окну и немного отодвинула занавеску. Зрение у шестидесятипятилетней женщины было не ахти, и ей приходилось сильно щуриться, чтобы разглядеть силуэты идущих по улице людей.

– Ой, а вон и Марьяша. Егор, посмотри, кажется, рядом с ней идет высокий молодой человек?

Егор Матвеевич, молча закатив глаза, поднялся из-за стола и подошел к жене.

– Да действительно, рядом с нашей Марьянкой идет какой-то парень. Надо же, какой джентльмен – поддерживает за локоток и несет ей сумку.

Нина Ивановна засуетилась: быстро достала из холодильника торт, нарезала его, поставила лучшие фарфоровые чашки с блюдцами, сахарницу вазочки с конфетами и вареньем. Егор Матвеевич про себя только усмехнулся, глядя на старания жены. В дверь позвонили. На ходу снимая фартук, Нина Ивановна бросилась открывать.

– Здравствуйте-здравствуйте, проходите. Марьяша, что же ты не предупредила, что к нам сегодня придут гости?

– Извини, бабуль, не сообразила. Знакомьтесь. Это Михаил, мой одногруппник.

Молодой человек протянул Нине Ивановне руку и улыбнулся.

– Ну что же мы стоим? Проходите скорее на кухню, будем пить чай. Егор Матвеевич уже заждался.

Марьяна, глядя на Мишу, щебетала как птичка. Дедушка невольно поймал себя на мысли, что молодой человек ему не нравится. Он был каким-то скользким, с недобрым взглядом.

После чаепития переместились в гостиную. Михаил бесцеремонно озирался по сторонам, разглядывая картины, технику и антикварные статуэтки.