В комментируемой статье устанавливается предмет правого регулирования сферы общественных отношений связанных с безопасностью.

В.Н. Хропанюк отмечает, что в теории права правовое регулирование рассматривается как государственное регулирование общественных отношений путем установления норм права, направляющих поведение субъектов права на реализацию целей, выдвигаемых субъектом правотворчества в данный исторический период в определенной сфере жизнедеятельности общества и государства. Правовое регулирование выступает в качестве единого механизма, включающего систему правовых средств, при помощи которых обеспечивается результативное правовое воздействие на общественные отношения: правовые нормы, правовые отношения, правовая ответственность, правовое сознание, юридические факты и акты применения права, акты реализации прав и обязанностей и др. Механизм правового регулирования приводится в действие при помощи конкретных методов правового регулирования, выбор которых зависит в каждом конкретном случае от цели правового регулирования[11].

Таким образом, определение предмета регулирования законодательного акта представляет собой определение круга общественных отношений, которые урегулированы нормами этого акта и которые в силу этого становятся правовыми отношениями.

В комментируемой статье речь идет об общественных отношениях нескольких групп:

деятельность по обеспечению безопасности государства;

деятельность по обеспечению общественной безопасности;

деятельность по обеспечению экологической безопасности;

безопасности личности;

иных видов безопасности, предусмотренных законодательством Российской Федерации.

Такая классификация общественных отношений, содержащаяся в комментируемом законе, свидетельствует о существенном расширении самого понятия безопасности, распространенного в нашей стране в предшествующий период. Во времена СССР понятие «безопасность» трактовалось через термин «государственная безопасность», который был введен в нашей стране в 1934 г. при образовании в составе НКВД Главного управления государственной безопасности. При этом следует отметить, что термин «государственная безопасность» в известной мере отражал официальную точку зрения военно-политического руководства страны о приоритете интересов государства диктатуры пролетариата перед интересами общества в целом и интересами личности («общество для государства»).

В 1936 г. термин «государственная безопасность» был официально включен в текст Конституции СССР (п. «и» ст. 14 гл. 2) и начал употребляться в документах и актах органов советского государства, в советской правовой литературе. Хотелось бы отметить, что на протяжении длительного времени этим термином в нашей стране пользовались без какого-либо разъяснения его значения. И только в 50-е гг. в юридической и специальной литературе можно отметить попытки проанализировать указанную проблему.

До середины 1980-х гг. советское обществоведение под безопасностью понимало исключительно ее военно-политическую составляющую – соотношение военных потенциалов, баланс сил между супердержавами и военно-политическими коалициями, применение военной силы в международных отношениях, контроль над вооружениями и разоружение, международные режимы и институты безопасности и т. д. Понятие «национальная безопасность» полностью отсутствовало. Предпочитали говорить о международной безопасности, в крайнем случае – военной безопасности СССР (т. е. государства). Лишь под влиянием глобальных перемен в мире, а также ряда западных концепций произошли изменения в восприятии советскими учеными и политическим руководством проблем безопасности. Так, новое политическое мышление уже включало в себя не только военно-политическое, но и экономическое, экологическое и демографическое измерения.