Главный в Совете начал пятиться, испуганно озираясь по сторонам, а пес стал подталкивать его в противоположную от меня сторону. Демиург кинул умоляющий взгляд, но я, паскудненько улыбнувшись, сделала ему ручкой, взяла другую снасть и снова вернулась к прерванному занятию, при этом краем уха услышала:

– Только не говорите, шо ви бегаете от алиментов, я не укрываю беглых преступников. Но за определенную сумму я могу свести вас с нужными людьми, и они помогут вашему горю. Ой, не надо хвататься за сердце, бить себя пяткой в грудь и доказывать, шо ви вообще не интересуетесь женщинами. Шо ви таки по другому поводу? Так шо ви мне морочите голову, ви знаете, сколько стоит мое время? Давайте, не ломайтесь, как Розочка перед четвертым мужем в первую брачную ночь, выкладывайте, шо у вас там наболело, а я приму к сердцу ваши проблемы, как свои.

Убедившись, что главный надежно завяз в лапах Сосискина, я настроилась выловить золотую рыбку. Но меня опять отвлекли. Из открывшегося прям передо мной очередного портала выпала растрепанная Пра и выпалила с ходу:

– Он здесь?!

Я в сердцах швырнула удочку за борт, а моя стервозность заорала:

– Кто – он? Твой муж? Очнись, у тебя его сроду не было, ты ж у нас вся в научной работе погрязла, трудоголик несчастный!

Ее поддержало ехидство:

– Колись, что вчера спьяну пошла в свою лабораторию чудить и тебе пригрезился волосатый похотливый самец?

А я, подпустив в голос обеспокоенности за ее неустроенную судьбу, со своей стороны прорычала:

– Давай мы тебя на сайте знакомств зарегистрируем, глядишь, и найдем какого-нибудь жениха в возрасте от девяноста до ста, и ты тогда перестанешь вваливаться ко мне без всякого повода!

Пра досадливо отмахнулась, плюхнулась рядом со мной, извлекла из воздуха стакан с пивом, залпом выглушила его и более-менее спокойным голосом сказала:

– Ну тебя, Дашка! Вечно у тебя только пошлости в голове, я про главного спрашивала.

Я плюнула на белоснежную палубу, закурила и соизволила ответить:

– Его Высокопреосвященство в настоящий момент кается в своих финансовых прегрешениях инквизитору Сосискину, так что у нас есть пара часов свободного времени.

И, сделав зверское лицо, угрожающе добавила:

– Так что давай, колись, дорогуша, что у вас такого произошло, что вы чуть свет приперлись и распугали мне всю рыбу своими воплями!

Не успел вовремя избавиться от оппозиции – не удивляйся, что тебя свергли!

Из мемуаров одного бывшего диктатора

Пра поломалась для проформы на тему: «Он меня убьет, если расскажу», хренову тучу времени пораспиналась о нежелании втягивать меня в их проблемы и наконец-то соизволила поведать весьма занимательные вещи.

Не успел мир Демиургов прийти в себя от потрясения, связанного с разоблачением темных делишек их детишек, как родители Абраши, Ника и Димона развернули кампанию за их реабилитацию, проходящую под лозунгом: «Наших детей оклеветали».

– Разве мог мой мальчик-колокольчик отправлять кого-то на смерть? Он у нас такой ранимый, такой впечатлительный… Да что я вам говорю, вы же знаете, как ему становится плохо, когда дедушка показывает свою коллекцию бабочек! – говорила всем знакомым мамахен Димона.

– Я вас таки умоляю, где вы видели среди гоев Избранных? – Ребенок, промежду прочим, из приличной семьи (а кто скажет, шо наша семья неприличная?), умеет играть только на скрипочке, а вы мне говорите за какие-то ставки! У нашего мальчика карманные деньги бывают только на булочку без изюма, или вы мне хотите сказать, шо ставки теперь принимаются сдобой? – вторила ей маменька Абраши.