— За которые меня однажды повесят, — хмыкнул я. — Впрочем, вы правы, друг мой: сейчас уж точно не следует предаваться унынию или забивать голову сомнениями. Мы уже начали эту работу — и доведем ее до конца, чего бы это ни стоило.
— Поддерживаю вас целиком и полностью. — Оболенский чуть склонил голову. — И именно поэтому не могу не поинтересоваться: а что собираетесь делать вы, когда я отправлюсь в Ватикан?.. Снова навестите императора Жозефа?
— Нет. Оставим эту работу вашим людям. — Я легонько оттолкнулся ладонями от холодного камня и развернулся. — Я собираюсь, наконец, выяснить, откуда растут ноги военного могущества германской армии. И положить ему конец — если получится.
— Ого… Амбициозные планы. — Оболенский торопливо зашагал за мной следом. — Но, боюсь, вас ждет разочарование, князь: никакой тайны здесь нет. На территории рейха сотни заводов, и чуть ли не каждый из них сейчас завален оборонными заказами. Оружие, панцеры, аэропланы… Броненосные крейсеры, в конце концов.
— Опасные игрушки, — признал я. — Очень опасные и мощные. Вот только настоящее преимущество в войне канцлеру дают «глушилки» — подавители родового Дара… Впрочем, это вы, полагаю, знаете и без меня.
— Увы. — Оболенский протяжно вздохнул. — Лучшие умы России не знают, как бороться с этой напастью. К счастью, заводы есть и у нас. Мне приходилось слышать, что ваш род владеет…
— У заводов и армии достаточно работы. — Я направился к лестнице. — А я займусь своей. Мы уже давно знаем, что в производстве «глушилок» замешаны оружейные компании и что все ниточки заговора так или иначе ведут в Антверпен.
— Может, и так… — задумчиво пробормотал Оболенский. — Но разве Третье отделение еще не начало расследование?..
— Скорее всего. — Я вновь пожал плечами. — Но у Багратиона изрядно связаны руки: Петербург слишком далеко. А от Страсбурга до Антверпена всего день пути на хорошей машине, и бельгийский король пока еще хранит нейтралитет — глупо будет не воспользоваться такой возможностью.
— То есть вы собираетесь лично?.. — Оболенский изловчился и поймал меня за рукав. — Это может быть опасно, князь!
— Сейчас что угодно может быть опасно, друг мой. И в тихой Бельгии меня уж точно убьют не раньше, чем здесь, в Страсбурге. — Я кивнул куда-то в сторону запада. — Там, за рекой, — рейх. И вряд ли герр канцлер станет долго терпеть, что какие-то ополченцы и два русских князя отобрали у него Эльзас и Лотарингию.
— Не сомневаюсь, — проворчал Оболенский. — Мы здесь буквально сидим на пороховой бочке… Но вы ведь не собираетесь выезжать в ближайшие дни? Думаю, нам обоим лучше остаться на прием, который герцогиня устраивает в честь освобождения Эльзаса.
— Прием? — Я на мгновение задумался. — Да, пожалуй, стоит задержаться. Если я сбегу с такого мероприятия, ее светлость меня не простит.
2. Глава 2
Музыка закончила играть — и тут же снова зазвучала, сменив ритм. С задорно-танцевального, подозрительно напоминающего что-то из рок-н-ролльных хитов прошлого года, на умеренный. Не вальс, не менуэт — явно попроще, предназначенное то ли уделить должное внимание шампанскому и закускам, то ли просто расслабленно потоптаться по залу, обнимая партнершу за талию… или чуть пониже.
Герцогиня не поскупилась привезти модный оркестр аж из Женевы, угощения готовили лучшие повара Эльзаса, да и пышные наряды дам явно намекали на столичную моду, а не на провинциальных портных и модисток. Местная аристократия пыжилась изо всех сил, пытаясь перещеголять гостей из Парижа, — и те не оставались в долгу.