– Почему так рано? Обычно такие праздники раскочегариваются ближе к полудню.

– Понимаешь, Комбат, мне организаторы мероприятия сделали небольшой заказ. Я решил доставить оборудование и заодно слегка оттянуться, – немного замявшись, ответил Андрей.

– Обратно нас тоже доставит твой человек? – сразу ухватил главный момент Борис.

– Да, я с ним договорюсь.

– Так даже лучше! Иначе кому-то из нас пришлось бы сидеть за рулем, а скучно пьянствовать водку в одиночестве.

– Ты, Иваныч, всегда зришь в корень, за это я тебя особенно уважаю. Жди, скоро будем.

На берегу водохранилища только собирались люди. Публика встречалась самая разная – от молодых семейств с маленькими детишками и групп юнцов до граждан достаточно зрелого возраста. День выдался теплый, солнечный, поэтому народ прибывал активно. Некоторые, самые отчаянные, забирались в воду, хотя она еще была довольно холодной.

Организаторы выстроили несколько декораций, повсюду работали торговые точки. Больше всего было продавцов шашлыков. Когда Рублев взглянул на цену этого угощения, он скептически заметил:

– Вот она, свобода!

– Где? – не понял Андрей.

– Под твоим носом. Торговцы свободны назначать любую цену, какая только им заблагорассудится. Взяли мясо, полили уксусом, нанизали на шампуры, кое-как обжарили, и цена сразу увеличилась в три раза. Налетайте, граждане, наполняйте свои желудки и опустошайте кошельки.

– Но у граждан тоже есть свобода – не покупать, – возразил Подберезский.

– Да, есть, но мы не приучены использовать свое право даже в таких мелочах. Кто мешает людям взять еду с собой? Но это зазорно, человек как бы сразу расписывается в собственной бедности, в том, что у него нет денег на бесстыже дорогой шашлык. И он покорно тащится к мангалу, как баран на заклание. А шашлычник подсчитывает выручку, и будь уверен, зарабатывает он побольше инженера или учителя, чего при нормальном государственном устройстве не должно быть в принципе!

– Ладно, Комбат, можно подумать, ты запасся едой.

– А как же! У меня закуски хватит на двоих. Только водку купим здесь.

– Водку я взял, так что мы во всеоружии. Обрати внимание, тут даже специально вкопаны столики для культурно отдыхающих, вроде нас.

– Честно говоря, мое внимание обращено в другую сторону. Вроде уже сто раз видел, а до сих пор не могу привыкнуть.

– К чему?

– А ты посмотри на вон ту девушку.

– У которой голова покрашена в малиновый и черный цвета?

– Не просто малиновый, а ядовито-малиновый и не просто черный, а какой-то угольно-антрацитовый.

– Все нормально, Комбат, надо же этой дурнушке выделиться, привлечь к себе внимание сильного пола.

– Она стоит к нам спиной, почему ты назвал ее дурнушкой?

– Красивой девушке незачем использовать такие ухищрения, у нее и с обычной прической нет отбоя от парней.

– Возможно, ты прав.

– Безусловно прав. А вообще здесь хватает любопытных типов. Взгляни на того парня.

– Которого?

– На роликах.

– И что в нем особенного?

– Майка. Точнее – надпись. Знаешь, как она переводится с английского?

– Нет. Да и ты, насколько я помню, в английском не силен.

– Я – да, но была у меня одна подружка с инязовским образованием. И она перевела мне точно такую надпись на очень похожей майке – «Вахлацкий колледж для сексуально озабоченных придурков». Вообще создается впечатление, что эти майки специально штампует черный юморист, издевающийся над нашими познаниями в английском. Моей подружке встречались и другие надписи, гораздо более оскорбительного содержания.

– Например?

– Погоди, дай вспомню. Ага, «жертва пьяного зачатия» или «я – идиот и горжусь этим». И наша молодежь носит эти шмотки, не подозревая, насколько позорит этим себя.