– Нет, я тебя не пущу! – продолжала жена. – Я не позволю тебе туда отправиться!

Красновато-карие глаза ее сверкали, пышные светлые волосы разметались по плечам, на щеках пылал румянец – как же мне с ней повезло, и внешность, и характер, и чувство юмора, и все это рядом со мной, обычным парнем без особых талантов, если не считать умение чинить всякую всячину.

Да, на прежнюю работу я не вернулся – гори в аду, жадина Петрович – открыл свой маленький бизнес по ремонту всего, что только можно ремонтировать. Зарегистрировал ИП, потратился на рекламу, и закрутился, как белка в колесе, вот только денег особых это не принесло – не меньше, чем раньше, но и не сильно больше, разве что сам себе хозяин.

– Проклятый Иван! – продолжала тихо бушевать Юля: громко нельзя, Сашку разбудишь. – Выскочил как черт из табакерки, сманил тебя! Нет, не отпущу второй раз! Хватит!

Денежную работу в прошлый раз мне подкинул неизвестно откуда взявшийся «дядюшка». Раньше я об этом родственнике никогда не слышал, а потом он возник на дне рождения у двоюродного братца, и как раз в нужный момент, когда я был готов схватиться за любую соломинку.

Потом, когда я находился в Гегемонии, он звонил Юле, говорил странные вещи… и пропал. Вернувшись, я несколько раз пытался найти «дядюшку», но абонент всегда был вне зоны доступа или не брал трубку.

Я расспросил маму, но та про Ивана ничего толком сказать не смогла – вроде ее троюродный брат, они встречались лет сорок назад, а потом он сгинул, то ли уехал на север, то ли сел, как в воду канул. Потом дошли слухи, что он женился, завел детей, но опять где-то далеко, то ли в Мурманске, то ли в Хабаровске.

– И как ты это сделаешь? – спросил я, сжав кулаки. – Привяжешь меня к кровати?

– Если надо, то и привяжу! – выпалила Юля.

– Дачтозаботва! – рявкнул я, и тут же осекся, зажал себе рот – дочь будить нельзя, и так она спит плохо, то и дело просыпается, и тогда приходится сидеть с ней, гладить по голове, читать сказки. – Мыэто уж прхдили… Труба, девться некуда, мне ндо ехать!

– На самом деле ты просто хочешь нас бросить, чтобы не видеть, как она мучается.

От такого заявления я просто онемел – ну что за бред, как Юля вообще могла подумать такое, как это пришло ей в голову! Если бы это помогло, я бы около Сашки сидел сутки напролет, и днем, и ночью, вот только это ничего не изменит!

– Ты… ты… это… – я сглотнул. – Как вообще, а? Ты правда так думаешь?

Жена всхлипнула и отвернулась.

– Ну… не знаю… нет, наверное…

Я обнял ее, притянул к себе, Юля всхлипнула еще раз и снова уронила голову мне на плечо. Сладкий запах ее волос пощекотал мне ноздри, я ощутил, как судорожно и нервно бьется ее сердце.

Люблю ее, не могу, не хочу уходить, и понимаю, что другого выхода нет.

Эх, если бы я мог разорваться пополам, одного себя отправить на заработки, а другого оставить здесь, в семье.

– Ты же все понимаешь, – мне хотелось орать, топать ногами, и чтобы говорить спокойно, приходилось прилагать усилия, сдерживать себя, буквально тянуть за поводья. – Бабки нужны срочно, и много. Как в тот раз.

– Да… – выдохнула Юля. – Понимаю. Но я не могу тебя отпустить. Слишком опасно.

С этим я поспорить не мог – ехать придется туда, где идет настоящая, большая война, и отсидеться в тылу мне там скорее всего никто не даст, не ради этого меня нанимают и платят отличные деньги. Но пусть даже меня убьют почти сразу, мои девочки точно получат аванс, и его у них уже никто не отберет.

– И кому рисковать, блин? – спросил я. – В такой ситуации? Я мужчина или кто?