Минус двое. Плохо или хорошо? С одной стороны очень хорошо, так как мы избавились от маньяка, с другой – плохо. Розенштамм был ипохондриком, которого очень легко было контролировать, потакай я его небольшим вывертам, а теперь у меня на руках четыре довольно умных и себе на уме человека, плюс Паша. А Салиновский, хочу вам напомнить, идёт в компании с двумя девчонкам, готовыми нюхать его пупок часами, да еще и обладает альтернативной личностью, у которой мозгов куда меньше, чем яиц.

Задачка…

Нам предстояло прояснить еще множество мелких нюансов, от такой банальной вещи, как позывные до условностей, как вести себя в обществе. Нельзя было забывать, что за окном у нас простой советский город, а не Стакомск и не палата в дурке, где можно всё.

Решив не нагнетать, я просто-напросто сходил с Азаматом за водкой и закусками, после чего мы расселись в другом номере, начав знакомиться по нормальному. А заодно не мешая специально обученным людям убирать дохлый труп мертвого маньяка.

Видя, как панкушка запросто принимает внутрь полный почти до краев граненый стакан, я сразу понял, что вот прямо сейчас, после первого тоста, надо утрясти первое – позывные. Всё остальное подождет. Так Азамат стал Слоном, что подчеркивало его снайперское прошлое, Довлатова Треской, потому как длинная и много трещит, художника окрестили Глазом, чему тот стал внезапно очень доволен, а тихая тревожная писательница сама предложила звать её Акрида. Я так и остался Симулянтом.

– А ты будешь Тортик! – шлепнул я по плечу Пашу, удивленно заморгавшему вразнобой.

– Это че так? Он такой сладенький!? – тут же заинтересовалась только что обмывшая свое новое имя Треска, – Ты проверял?! А?!

– Потому что для женщин…, – похлопал я снова Пашу по плечу, – Есть только две вещи, от которых они не могут отказаться. Тортики. И Паша.

– Если он применит свою способность на мне, то я перережу ему горло, – с достоинством произнесла Акрида, тоже вдарившая полстакана. Закусив сыром, полугрузинка пояснила, – Я лесбиянка. Идейная.

– Мальчик, девочка…, – капризно надула губы панкушка, – Какая, нафиг, разница… Вот нашли себе проблем на голову! Слышь, Изотов, может снимешь маску? Тут типа как все свои! Открой личико!

– Если хочешь посмотреть, как я выгляжу, держи паспорт, – перекинул я книжечку девушке, – А вот моё открытое лицо – это последнее, что вы хотите увидеть. Как минимум, пока. Мои способности довольно специфичны…

– Ага-ага! – внезапно закивал головой Паша, которого я с удивлением обнаружил уже датым, – Вот помню, как мы познакомились…

И, внезапно, скомканное заглатывание водки переросло пусть и в сдержанную, но приличную пьянку, в которой приняли участие буквально все, кроме двух микроскопических дурынд за пазухой у своего обожаемого Паши. Я, конечно, после того как немного расслабился, представлял себе всякое – мол, куда они там у него в туалет ходят или, скажем, что он водку на грудь проливает, вот прямо как сейчас, а эти две ухожорки её с него слизывают… но это уже так было. Нервное.

Не каждый день ты впервые убиваешь того, кого лично тебе убивать было не нужно. Ни ради защиты, ни ради идеи. Просто затем, что можно одновременно слегка помочь будущей теще (ох, кажется, от этого я уже не отмажусь), насрать в ладошки хамам, что решили эту тещу подставить, да заодно преподать команде урок серьезности. Недорого сейчас стоит человеческая жизнь в моих глазах. С другой стороны, быть нацистом в СССР – это совсем за гранью добра и зла.

Затем, спустя некоторое время, мы оказались с Азаматом вдвоем там, где я принимал будущий труп на попечительство, оба с дымящими сигаретами и уверенностью, что они будут скурены не в тишине.