– Урод он. Наверное, Витька позвал.

Малика нехотя отступила.

– Ладно, в этот раз тебя послушаюсь.

Она вернулась в комнату протрезвевшей и с досадой поняла, что таких ясномыслящих почти не осталось. То, что начиналось как контролируемая вечеринка, превратилось в банальную пьянку – Содом и Гоморра студенческого разлива. На кухне, прямо на подоконнике, увлечённо целовалась незнакомая парочка, всё стекло залапали своими потными ладонями. Танцующие тоже стали выглядеть как-то иначе, развязнее и смелее. Руки некоторых партнёров опустились ниже спин, лица сблизились до критического расстояния

Марина танцевала с почти трезвым парнем из числа тех, кто появился внезапно и без приглашения. Девушке время от времени приходилось возвращать его руки на талию и сдержанно бранить. Из угла комнаты с выражением лица как у горгульи за ними наблюдал Кирилл. Обозленный и одинокий. План по завоеванию Марины с треском провалился.

Малика прошлась по комнате, собирая пустые бутылки и обёртки, прогнала из кухни обнаглевших курильщиц, они устроились возле вытяжки и с развязным видом дымили какой-то гадостью. На обратном пути в зал она столкнулась с Зиной. Малика проморгалась, надеясь, что это последствия шампанского, но галлюцинация никуда не делась и даже позволила себе нахальную улыбку.

Стрелки на часах близились к одиннадцати, уже час, как она вместе с соседками должна была вернуться в общежитие. Эля уверяла, что договорилась с комендантом и их пустят в двенадцать, но Малика переживала, что, если Профессор прознает об опоздании, гневной тирады не миновать.

Пришлось брать ситуацию в свои руки и выпроваживать припозднившихся гостей. Большинству оказалось довольно вежливых намёков, некоторых пришлось грубо направлять в другое место, где им будут рады. Малика собралась очистить и спальню. В доступе туда было отказано не одной парочке, позарившейся на двуспальную кровать, но на отдельную комнату все равно настойчиво покушались.

В нескольких шагах от двери она застыла, обнаружив Кирилла, прижимающего к стене бывшую девушку. Его широкие ладони бесстыдно скользили по бёдрам Зины, сминая платье, заставляя её извиваться и прогибаться ему навстречу.

Никогда ещё Малика не видела, чтобы Кирилл так целовался. В этом было столько откровенной страсти, даже похоти, неприкрытой, непредназначенной для посторонних глаз. Во всех его движениях чувствовалось нетерпение и желание, граничащее с яростью. Его губы впивались в рот девушки, заставляя задыхаться и требовать большего. Зина и требовала, её ногти вонзались в плечи Кирилла, как иглы, оставляя синяки даже сквозь ткань.

Малика застыла, поражённая желанием, буквально сбивающим с ног. Это выглядело откровеннее, чем самый смелый эротический фильм, который ей приходилось видеть. Она хотела тихо ретироваться, но неприятное предчувствие заставило обернуться: в метре от неё стояла Марина. Волна страсти зацепила и её, но не смогла стереть с её породистого лица чувства обиды и разочарования.

Марина громко, печально вздохнула, Кирилл на мгновенье оторвался от Зины, их глаза встретились. Малика стояла прямо на линии их взглядов, словно под двусторонним расстрелом. Глаза Кирилла бомбардировали её стыдом и всё ещё не потухшим желанием, а глаза Марины – огорчением и гадливостью.

Марина развернулась так, что платье взметнулось вокруг ног, и быстро вышла из квартиры. Кирилл резко отстранился от Зины и кинулся догонять девушку. Малика какое-то время стояла, не двигаясь, успокаивая разбушевавшийся пульс.

Зина поправила задравшееся платье и направилась в спальню, надеясь дождаться хозяина квартиры и, может, даже продолжить начатое. Малика в два шага нагнала её и схватила за руку.