Виталик и Сеня не стали ждать победы одного из драчунов и кинулись их разнимать. С Маликой пришлось повозиться. Взъерошенная и заведённая адреналином, она отталкивала друзей, намереваясь закончить битву как минимум нокаутом.

Кирилл остыл быстро и окончанию позорного сражения скорее радовался. Теперь ему было стыдно перед Наташей за несдержанность. Лучше бы он ей стихи показал, это она бы точно оценила больше, чем унизительную склоку с девчонкой.

Спустя несколько минут ребята продолжили поиски хвороста, словно ничего и не произошло, но Сеня и Виталик предусмотрительно не подпускали драчунов друг к другу, выдерживая между ними расстояние в несколько метров. Кирилл выглядел спокойным и даже виноватым, а Малика всё ещё бушевала и не отказалась бы продолжить поединок.

Обязанности Прометея Малика взяла на себя и никому не доверила зажигалку. С третьей попытки занялась не только бумага, задымились ветки, обломанные у несговорчивого дерева.

Ребята радовались огню, словно первобытные люди, вынужденные всё предыдущее существование довольствоваться сырым мясом и покрываться инеем.

Виталик и Кирилл притащили небольшое бревно, на котором разместились девочки. Все, кроме Малики. Она демонстративно проигнорировала предложенный насест и опустилась на корточки, как остальные мальчишки.

На правах носителя зажигалки она ворошила длинной палкой в костре, командовала, когда следует подкинуть веток. От оранжевых языков пламени веяло жаром, а спины влажно облизывали подступающие сумерки. Малика застегнула молнию на ветровке под самое горло и вытянула руки к теплу. Кирилл сидел с другой стороны костра, украдкой рассматривал Наташу. Все уже заметили его симпатию, но пока никто по этому поводу не ехидничал, ждали Малику. Но обычно резвая на язык Колючка не торопилась с язвительными репликами.

Малика перехватила очередной робкий взгляд Кирилла и вздрогнула. Его подсвеченные огнём глаза выглядели жутко. Чёрный – затягивал внутрь, как тоннель, а зелёный – светился янтарём. Малика с досадой осознала, что хотела бы себе такие глаза – запоминающиеся, необычные, даже чуточку страшные.

Виталик и Сенька заговорщически переглянулись и достали сигареты. Среди девочек пронёсся ропот негодования. Виталик равнодушно вытянул из костра палку и прикурил от её тлеющего конца. Наташа гадливо скривилась. Кирилл тут же воспользовался возможностью выглядеть в её глазах рыцарем.

– Пацаны, может, не надо? Девочки же тут.

Виталик ухмыльнулся. Ему нравилось выглядеть старше, репутация дерзкого заводилы льстила. Он глубоко, как опытный курильщик, затянулся и обратился к Малике:

– Будешь?

Она тут же приняла вид искушенной в этом вопросе особы.

– Бросила. Я же теперь спортом занимаюсь.

Сенька одобрительно цокнул языком.

– Как знаешь.

– Я буду, – неожиданно встряла Танечка.

Виталик протянул ей свою сигарету и объяснил, как нужно затягиваться. Танечка попыталась выглядеть довольной, хотя едкий дым обжёг горло, а глаза заслезились.

– Круто, – прокашляла она.

Малика смерила её презрительным взглядом, но промолчала.

Сумерки стали плотнее, догорающий костёр уже не спасал от стелющегося по пустырю холода. Ещё чуть-чуть, и ребят начнут звать родители, а Кирилла и Наташу, скорее всего, уже объявили в розыск.

Малика уходила в числе последних. Убедилась, что костёр потушен и не разгорится вновь из-за случайно оставленной искры. В деревне у бабушки безалаберные любители шашлыков на природе несколько раз становились виновниками пожаров.

Взбежав на второй этаж, Малика тихо открыла входную дверь и даже успела практически бесшумно повесить куртку, как в прихожей загорелся свет. Профессор стоял у включателя уставший, но не рассерженный. К самостоятельным прогулкам дочери он давно привык и ругать за позднее возвращение явно не собирался, пока не унюхал от куртки сигаретный дух.