― А должен был?

― Ну, он, как водится, ни одной симпатичной новенькой мимо не пропускает. Не всегда ему, конечно, что-то обламывается, но пыла его это не унимает.

― Не знаю. Как-то не заметила... ― откликаюсь, хотя смутные сомнения всё-таки закрадываются в сознание.

Да, открытого заигрывания за барменом я пока не замечала, но то, что у него есть привычка приобнимать или как бы между прочим тискать девушек ― это факт.

― Да зачем ей наш Влас? Она подцепила рыбку куда крупнее, ― хмыкает Рита, сидящая за туалетным столиком и подтирающая подушечкой пальца блеск на губах. ― Вопрос только: долго ли та на крючке будет болтаться?

― Ты о ком? ― не поняла я.

― Не догадываешься? С кем ты вчера... или уже сегодня... так мило обжималась?

А... она про Даню.

― Да никто не обжимался... ― неуверенно заминаюсь. ― У него просто пунктик на гиперопеку.

Хотя не отрицаю, прошлой ночью возникали моменты, вызывающие мурашки. А с ними заодно и парализующую озадаченность.

― У Шмеля? Пунктик на гиперопеку? Это что-то новенькое! Такое я слышу впервые. Ты, кстати, так и не сказала: как вы познакомились?

Не сказала. Как-то до этого не дошло.

На вопросительное в личку: "Откуда ты знаешь Шмеля!?" в ту же ночь, когда Даня меня забирал из бара, я лишь ответила не менее вопросительным: "А ты?". После чего посыпались такие подробности, которые...

Которые я до сих пор перевариваю.

― Что за Шмель? Из "Энигмы"? ― не поняла Милана.

― Ага.

― Ууу... ― тянут сочувствующе. ― Ты поосторожнее с ним будь, Сашуль. Девчонки за ним хоть и бегают с матрасом, но он тот ещё...

― Козёл, ― подсказывает Рита.

― И это предельно мягкое определение. Я его лично знаю не очень хорошо, пару раз только пересекалась, но столько наслушалась.

― А я вот знаю достаточно лично, ― фыркает Умакина. ― И кроме того, что трахается он как бог, положительного ничего не скажу.

― Ха, ― Милана насмешливо щурится, пытаясь добраться салфеткой под подмышкой, что непросто с обтягивающим укороченным верхом. ― Это да, это я тоже слышала. Прям даже самой попробовать охота, чтоб самолично, так сказать, убедиться, да только парень мой вряд ли этому обрадуется.

Сижу и диву даюсь. Вот же сплетницы!

Слава богу, в гримёрке нас только трое сейчас на перерыве. Правда нисколько уже не удивлюсь, если обнаружится, что вся дюжина танцовщиц, так или иначе, знакома с Даней. И, надеюсь, что только просто знакома, а не...

― Я что-то не поняла, ― осторожно уточняю. ― Вы его полощите или восхваляете?

― И то, и другое, ― Рита салютует мне пушистой кисточкой. ― Ты с ним уже спала?

― Н-нет, ― аж заикаюсь.

― Ого. А чего тянешь?

― Да мы и не встречаемся. Просто... дружим.

"Дружим". И, видимо, это наш потолок. Поцелуй в ванной расставил всё по своим местам, дав понять, что можно не надеяться на что-то большее.

― Дружите, дружите, ― ухмыляется Умакина, заканчивая с макияжем. ― Все мы с ним "дружим". Главное, не забывай предохраняться.

― О, ты тоже слышала эту тему, когда он обрюхатил девчонку и заставил её сделать аборт? ― понимающе кивает Милана.

― Да только ленивый не слышал. Та дурёха долго еще языком чесала, проклиная Шмеля. Правда эта история мало кого останавливает и дальше лезть к нему в койку. Берёт же чем-то сволочь, а?

― Членом. И умением им пользоваться.

Стараюсь дальше не слушать. Слишком противно, мерзко и неприятно. И за всё это обмусоливание, и за всплывшую... информацию.

Но и дать понять, что меня задевают такие разговоры тоже не хочу. Очевидно, что чувство такта у девочек оставляет желать лучшего, так что вряд ли есть смысл просить сменить тему.