— Спасибо, — я постаралась сохранить спокойное выражение лица и вежливый тон, но мое сердце забилось заметно чаще. Пришлось взять себя в руки и ретироваться, чтобы никак не выдать волнение.

В кафе с каждой минутой становилось все теснее — народ прибывал на обед, и, казалось, этот поток людей не хочет останавливаться. Когда я наконец-то вернулась к столику гостя с ребенком, то уловила обрывок разговора:

— Мне жаль, папа, — тихо всхлипнула девочка.

— Все в порядке, — попытался утешить ее мужчина, а сам указал мне на чашку с пролитым кофе. — Это же случайно получилось.

Я решила принести больше салфеток, но едва успела этого сделать, как малышка уже начала рыдать во весь голос. Мужчина вытирал салфеткой штаны, я промокнула стол и предложила одну из салфеток девочке.

— Родная, пожалуйста, перестань. Все ведь нормально, — мужчина пытался вернуть контроль над ситуацией. Другие посетители уже косо посматривали на их столик.

Я села на стул рядом с Настей и тихонько запела:

— Ничего на свете лучше нету, чем бродить друзьям по белу свету.

Не знаю, почему мне вспомнились именно “Бременские музыканты”, да и уверенности, что девочка знает эту песню, не было, но почему-то захотелось спеть именно ее. Неожиданно малышка присоединилась ко мне, и песня, исполняемая двумя голосами, стала заметно громче:

— Тем, кто дружен, не страшны тревоги. Нам любые дороги дороги!

Я дотронулась пальцем до кончика носа Насти, и она хихикнула в ответ.

— Женя? Что я тебе говорил о посетителях? — Максим говорил весьма раздраженно и даже не потрудился дождаться момента, когда я отойду от столика.

— Боже, Максим, я же просто пыталась успокоить ее. Это плачущий ребенок, ничего такого, — я не придала его возмущениям большого значения, но он был непреклонен.

— Мне с тобой надоело обсуждать одно и то же. Все. Хватит. У всего есть предел. Ты уволена, и даже две недели отрабатывать не нужно.

Я все также стояла у одного из столиков и смотрела прямо в глаза этому козлу. Так и не придумав достойного ответа, я просто сняла свой фартук и швырнула его прямо в лицо Максима, потом прошла мимо него в подсобку, взяла сумочку и практически выбежала из кафе, не замечая ничего вокруг. Остановилась я, только добежав до светофора, и услышала, как кто-то зовет меня по имени. Это оказался отец Насти, который вместе с девочкой шел за мной.

— Мне жаль, что это случилось, — сочувственно протянул он, сжимая руку дочери в своей.

— Да не стоит. Максим, он просто такое… — я засомневалась, бросив взгляд на Настю. — Он, в общем, не самый приятный человек.

— А давай ты споешь еще раз? — предложила девочка, глядя на меня снизу вверх. — И тебе тоже не будет грустно.

— Конечно, давай! — я с радостью опустилась на корточки перед ней и прочистила горло. — Какой чудесный день! Какой чудесный пень! Какой чудесный я, и песенка моя!

— Ты так красиво поешь! — восхитилась Настя. — Папа, ну, правда же?

— Да, малыш, у Евгении чудесный голос, — мужчина, посмотрев на меня несколько мгновений, достал из кошелька визитку и протянул мне. — Меня зовут Дмитрий Парнасов, из “Парнас Групп Про”. Не могли бы вы заехать завтра ко мне в офис в четыре часа? Я хотел бы кое о чем поговорить, адрес есть на обороте.

Это определенно было странно — о чем со мной хотел поговорить этот Дмитрий Парнасов — но визитку я все-таки взяла.

— А о чем именно вы хотите поговорить со мной? — я все же решила уточнить.

— Вы узнаете это, когда приедете завтра в офис. Увидимся в четыре, Евгения… Как ваша фамилия? Это нужно для пропуска.