Джон рванул дверцу и выскочил. Услышал сзади визг тормозов другой машины и ругань.
– Командир, осторожней! – Тейлор выпрыгнул следом, щелкнув затвором автомата. Двое вышли из второго пикапа, тоже с оружием.
Серпантин на этом участке был довольно широким – иначе они давно уже слетели бы с обрыва. Джон медленно шел по зарослям, высматривая среди деревьев, кого они могли сбить.
– Косуля, что ли, – сказал Фаркаш. – Поехали, а?
Джон резко остановился.
За непрочной стенкой из тонких стволов олив был небольшой овраг; со дна оврага на Джона смотрел мальчик. Маленький – лет восьми-девяти, взъерошенный, в куртке, похожей на ту, что сам Джон носил в детстве. Он моргнул. Откуда тут ребенок? Откуда тут вообще чужие?
– Проверьте территорию! – крикнул он своим и позвал пацаненка: – Эй…
Сообразив, что тому должно быть больно, он спрыгнул в овраг.
– Ты живой? Не бойся.
Не похоже было, чтоб ребенок боялся. Он глядел исподлобья и моргал. Джону показалось, что этого мальчишку он прежде где-то видел.
– Очень больно? Встать можешь?
– Могу, – сказал тот.
– Хватайся за меня. Это мы тебя сбили. Что ты вообще тут делал?
Мальчик встал, ухватившись за поданную руку. Джон вытащил его из оврага, увел к обочине, усадил. Велел своим:
– Воды дайте…
Сдернул с ребенка курточку и вздохнул с облегчением, убедившись, что крови нигде нет.
– Тут болит? А тут?
Пацаненок слегка поморщился, когда Джон коснулся его левой голени.
– Ушиб? – Он осторожно ощупал ногу.
– Ничего, – сказал ребенок, все еще неотрывно глядя на Джона.
– Ты откуда здесь взялся, малец? – спросил из-за спины Фаркаш.
– Снизу, – сказал ребенок, облизав губы.
Джону подали бутылку воды, он открутил крышку и сунул мальчику. Тот напился, выдохнул и спросил:
– Вы Джон Бенджамин?
– Положим, я. У тебя ко мне дело?
Мальчик кивнул. К волосам и к воротнику у него пристали травинки.
Джон плюнул.
– Ты смотри, уже детей связными посылают.
– А кого тут посылать-то?
– А то ты не видел, командир, как хефашки себе фальшивое пузо взрывчаткой набивают. Время такое…
– А мы, по-твоему, должны быть как хефаши? Думай, что говоришь…
– Я не связной, – сказал ребенок. – Меня Джей-Би зовут… Джей-Би Терах. Мою маму зовут Мира Терах. Вы ее помните?
– Мм?
– Ну да. Она так и говорила. Но у меня от нее письмо.
Он вытащил из кармашка аккуратно сложенный листок и подал Джону. Тот развернул письмо. Красивый округлый почерк, который ровно ничего ему не говорил.
Ваше высочество! Вы вряд ли вспомните меня, но больше мне не к кому обратиться. Мы с вами познакомились, когда вы учились в офицерской школе у нас в Нофе, во время увольнительной. Я влюбилась в вас тогда с первого взгляда, но боюсь, что этой же участи не избежали тысячи девушек Гибеи. Вы с удовольствием проводили время со мной и даже ужинали как-то у нас дома (помните, мой отец все критиковал политику короля и я ужасно за него боялась, а вы только поддакивали?). Вы закончили школу и уехали на фронт, а через девять месяцев родился Джей-Би. Он – единственное, что у меня от вас осталось. Семья приняла нас, и я не собиралась требовать ничего от вашего высочества. До войны мы хорошо жили. Но теперь я больна, дома у нас не осталось (живем у соседки), а мои родители убиты. Я очень боюсь за Джея. Если мне удастся выбраться, я порву это письмо, вы никогда обо мне не услышите. Но если я все же умру, я прошу вас: присмотрите за ребенком. Я думаю, вы сами поймете, что в мальчике течет ваша кровь. Я знаю, что вам сейчас тоже нелегко и что вы вынуждены скрываться, но у Джея больше совсем никого нет, поэтому я прошу вас: присмотрите за ним…