Джон, когда они с ребятами только обосновались здесь, тоже к этим путям присматривался, но потом плюнул, и они мирно зарастали травой.

А потом – совершенно неожиданно – их починили. Причем, насколько Джон знал, официального строительства не объявлялось, и никто не слышал, чтобы какой-нибудь местной компании давали на это грант. Просто как-то раз появились деловитые люди в оранжевых жилетах, буквально за неделю отремонтировали разбомбленные участки и пропали так же незаметно, как и возникли.

Правда, пассажирские поезда ходить так и не стали. Какой смысл? Те села и деревеньки, где раньше располагались станции, либо были разрушены во время налетов, либо просто стояли пустыми: люди переезжали в безопасные места или в города побольше – вроде Новой Надежды.

Зато, как донесли однажды Джону, по путям прошел товарняк. А потом второй. Что мог везти товарный поезд вдоль границы, где давно уже не было ни заводов, ни более-менее функционирующих предприятий?

В следующий раз Джон отправился к железной дороге сам. И, посидев достаточно в леске у путей, тоже увидел товарный поезд. Причем Фаркаш, у которого отец и дед работали на железной дороге, утверждал: поезд не местного производства. Слишком маленький для здешних товарняков: всего несколько вагонов. Ходил неизвестный состав нерегулярно, и это тоже подсказывало, что ничего хорошего он не везет.

Местные власти на таинственный поезд не обращали внимания. Джона это не удивляло – они и хефашские пикапы со взрывчаткой умудрялись не замечать.

Короля из Джона не вышло, но земли вокруг лагеря он привык считать своей вотчиной. И если официальным властям наплевать, кто и что к ним возит, значит, заняться поездом предстоит ему.

– Я вестернов не смотрел, – сказал он повесившему нос Гранту. – Ее величество не позволяли. Дурное американское влияние, экспансия низкой культуры.

Бойцы, кажется, собрались высказать сочувствие, но тут Маллори сказал:

– Едет.

Капрал всегда все слышал раньше всех, будь то поезд, самолет или очередной отряд гвардейцев. Впрочем, в последнее время гвардейцев за ними почти не посылали. Видно, его величество полностью разочаровался в сыне и не верит, что тот способен хоть как-то угрожать королю.

Замолчали – и через некоторое время дальний стук колес услышали все. Грант и Тейлор отбежали дальше вдоль насыпи.

По мнению Джона, товарняк был самым обыкновенным. Но само его присутствие здесь, неумолимое приближение по чуть гудящим в тишине рельсам наводили тревогу – Джон невольно вспомнил о Хантеровом «призраке». Он суеверно испугался, что состав возьмет и переедет препятствие; может, и вправду нужно было послушать Гранта и взорвать рельсы…

Однако же поезд замедлил ход и остановился, немного не доехав до поваленного дерева. Застыл. Машинист, очевидно, думал, стоит вылезать или нет, и Джон замер в своем укрытии. Наконец дверь тепловоза распахнулась, из кабины выпрыгнули двое и направились к дереву.

Дальше все и впрямь было похоже на вестерн. Джон с Маллори кинулись на них, одного Джон ударил сзади по затылку, другого обезвредил Маллори. Джон обернулся и увидел, как Фаркаш запрыгивает в кабину.

Машинист замычал; Джон перевернул его к себе лицом, как следует приложил о дерево.

– Что везете?

Тот молчал, подбородок у него трясся.

– Что вы, мать твою, везете?

Маллори сказал второму:

– Слышал, что спрашивают? Будешь отвечать?

Тот вдруг залопотал на чужом, смутно знакомом языке.

– Это что, командир? Идиш?

Джон прислушался, уже надевая на машиниста наручники.

– Это немецкий, Мэл.

Пленников оттащили в сторону, примотали на всякий случай к деревьям и оставили под надзором капрала. Джон кивнул Фишеру: