Спина опять зачесалась – как напоминание. Он сам виноват, конечно. Знал ведь, что нельзя спорить с куратором, зачем надо было говорить, что это нечестно?

– Вы же сами хотели, чтоб я подслушал!

– Хотел, – кивнул тот, – и что, я хотел, чтоб ты попался?

Против этого возразить было нечего. Осталось только снять футболку и повернуться.

– Что я тебе говорил?

– Наказание не бывает несправедливым.

Про себя он думал: мало ли провод. Он уже не младенец, чтобы провода бояться. Судя по подслушанному разговору, теперь ему надо бояться «завершения проекта».

Куратор всегда учил: недостаточно услышать, нужно проанализировать. Так что Агент сидел на высоком стуле, медленно потягивал сок из стакана и пытался анализировать. Дядь Вася сказал ему перед самым выходом:

– Если не сможешь выполнить задание – не возвращайся.

Но инструкция-то была другая. Вернуться на базу вне зависимости от исхода миссии. Это что же, куратор хочет, чтоб он нарушил инструкции?

Агент фыркнул. Ерунда на постном масле, по словам дядь Васи.

Он сильнее заболтал ногами. Отчего-то это помогало думать, но он опять забыл внести это в дневник наблюдений, а на миссии дневник не ведется.

Наверное, куратор тоже не хочет завершения проекта. Агент вздохнул. Но если он и в самом деле бракованный – зачем он «Нойе Орднунгу»? Для того чтобы следить за порядком в мире, нужны только самые лучшие бойцы. Его для того и растили – чтоб он был самым лучшим.

Из подсобки вышла серая полосатая кошка. Потянулась, подошла к Агенту и стала тереться о его ноги. Он обмер.

– Не понимаю, что вас так удивляет. Проект уже давно собирались закрывать, собственно, и проекта никакого не осталось. Для него нужны подопытные, а практически все ваши подопытные… – Гость развел в воздухе руками. Агент не слишком хорошо видел его через решетку вентиляции, но и так было понятно: это кто-то важный. – Конечно, задумка была многообещающей, я даже допускаю, что кто-то из наших высших чинов мог к этому проекту прикипеть, но не забывайте, в конце концов, о рентабельности…

– А вы не играйте в бухгалтера, – раздался другой голос. Доктор Вернер, директор лаборатории.

От этого голоса у Агента всегда становилось неприятно холодно в животе. Он не любил записывать такое в дневник, потому что знал: это страх. А бояться Агент не должен. Тем более – своих.

– Согласен, на конвейер производство поставить не удалось… по крайней мере, до сих пор. Но я вам напомню, что и Воин – единичный проект. И вы сейчас, глядя мне в глаза, станете утверждать, что Воин нерентабелен?

– Доктор Вернер, – скучно сказал гость, – даже если мы допустим, что целью проекта являлось создание только одного… экземпляра, вы мне можете поручиться, что у оставшегося объекта завтра не случится срыва, как у других?

– Если бы вы внимательно просмотрели досье, – доктор был явно недоволен, и даже Агенту в своем убежище стало неуютно, – вы бы знали, что объект четырнадцать уже сейчас показывает результаты лучше, чем были у остальных клонов. Я думаю, что нам наконец удалось добиться необходимых условий для воспитания агентов, учитывая, что генматериал у них был один и тот же. Остальные… что ж, это вполне нормальный процент выбраковки, учитывая сложность эксперимента.

– Вот уж сложный эксперимент – вырастить десяток пацанов и научить воевать!

Еще один знакомый голос. Агент Бернс иногда приходил к ним «потренировать малышню». Моложе, чем остальной персонал лаборатории, – но в полевые агенты старых не берут. Дядь Вася рассказывал, что Бернса буквально подобрали с улицы, но в это как-то не верилось.