– Ладно, черт с тобой, бери охрану, – согласился Кондрат, закончив эпопею с кафтанами. – И прикажи еще, чтобы с собой доспех легкий взяли.

– А это еще зачем? – удивился Захар, прищурившись. – Охранники на то есть, чтобы жизнь твою оберегать. Ты ведь нынче самому князю нужен. Глядишь, еще повышение выйдет.

– Не твоего ума дело, – отрезал боярин, – и еще меч да копье возьмите.

– Ой, не дело ты затеял, Евпатий Львович, – пробормотал Захар, но подчинился. Больно уж решительно настроен был сегодня боярин. Еще слово и в морду схлопотать можно. Такое бывало уже не раз.

Ехать было не так чтобы близко. Но за полдня доехать можно. Кондрат не стал вдаваться в детали, решив, по дороге Захар ему все и расскажет. Настрой у него с утра был что надо. Боевой. Вчера к вечеру, после первой вылазки, он и правда сильно устал. Спал без задних ног, сил набираясь. Но зато с утра чувствовал себя гораздо лучше. Особенно после того, как посетившая его к ночи Феврония смазала затянувшиеся раны мазью и наказала больше их не прикрывать. Так ходить. За ночь хворь почти вышла. А Кондрату только того и надо было. Жить, значит, местные знахари дозволили, можно и делом теперь заняться.

А задумал Кондрат поскорее к делу воинскому вернуться. После недавнего посещения кузни, как меч в руках подержал, Кондрат только о том и думал. Путь для него вырисовывался один-единственный. Но путь этот требовал уже не только знаний в торговом ремесле, а и некоторых умений по военной части.

Нет, он, конечно, помнил почти всю свою прежнюю жизнь, военные навыки и умения после Афгана при нем остались. Да только большая часть из них относилась к технике, навыкам боя в горах и огнестрельному оружию, которого здесь в помине не было. Можно, конечно, попытаться изготовить, но вряд ли что-то путное из этого выйдет. Кондрат Зарубин был бойцом и армейским командиром, а не военным инженером. Да и возможностей таких не было. Даже пороха здесь еще не имелось, разве что у китайцев, не то что всего остального. Поэтому мысль о производстве огнестрельного оружия, как и применении военных техник двадцатого века, Кондрат-Евпатий пока отбросил. И решил он для начала поднатореть в тех вещах, что могли здесь пригодиться в первую очередь – битве на мечах, копьях и стрельбе из лука. Сидеть на коне он не разучился, и то слава богу. А уж потом придет пора вспоминать, что он командир целой сотни. Впрочем, и командовать сотней Кондрату было не привыкать. Командиром он был с самого детства, армия только оформила его желания. Но спецназ ГРУ в горах Афгана это все же не конный отряд ратников в тяжелых доспехах и с копьями, который привык биться с врагом строем в чистом поле. Разница есть. Но выхода у него не было. Боярин должен был этот опыт получить, не мытьем, так катаньем.

– Ладно, – пробормотал он себе под нос, закончив возиться с кафтаном, – сначала разберемся с холодным оружием. А уж потом с конными соединениями. Справлюсь как-нибудь. Не зря же меня в честь атамана назвали. Только по-тихому, а то срама не оберешься.

– О чем ты, Евпатий Львович, не разобрал? – переспросил возившийся с сундуком в дальнем углу комнаты Макар. Приказчик с утра отобрал ключи у Марфы и опять сам прислуживал боярину, ходил за ним, словно нянька. И таких нянек у него было как минимум две.

– Запрягай, говорю, – отмахнулся Кондрат, выглядывая сквозь прорезь окна на улицу, где занимался погожий день, – поехали на болота к этому кузнецу. А то время потеряем.

Выехав из ворот усадьбы рано утром, небольшой отряд, возглавляемый Евпатием и Захаром – второго приказчика оставили на хозяйстве, – нигде не останавливаясь, быстро преодолел несколько кварталов. В этот раз компанию боярину с приказчиком составили пятеро бойцов из личной охраны Коловрата. Это были крепкие молодые ребята, кровь с молоком. Каждый из них при случае мог ударом кулака свалить рослого быка. На сей раз боярин приказал им ехать без доспехов, но с оружием. У каждого к поясу, сделанному из цепочки, были привешены мечи. Как-никак охрана боярская. Лишь последний боец, скакавший чуть поодаль ото всех остальных, вез по его личному приказу кожаный доспех, меч и копье. Для чего боярину все это понадобилось, Кондратий объяснять не стал.