Первое место он присмотрел на самом берегу Оки, в пещере, попасть в которую можно было только с воды. Вернее, даже с воздуха. Заприметил он эту щелку меж камней высокого утеса под самым обрывом еще в начала лета, когда с купцами на ладье с товарами сходил ради интереса вверх по течению до самой Коломны. Место здесь было тихое, безлюдное. У обрывистого высокого берега, поросшего кривыми соснами, с воды одни острые камни, – на ладье подходить опасно. Берег по верху весь лесом порос, да не красавицами-соснами, а сплошь почти кривыми деревьями, словно жизнь их постоянно испытывала на прочность. Места кругом необжитые, только починок брошенный в нескольких верстах имелся. Да людей там давно не водилось: не прижились они здесь. Со всех сторон буйный лес раскинулся на много верст, до ближайших городов – Рязани с Пронском – не меньше дня пути, а да Коломны больше двух переходов с лишком. И все по заросшей тропе, что гордо прозывалась лесной дорогой. Летом. А зимой тут вообще тишина. Только зверь бродит.

Прискакав на примеченное издалека место, боярин еще не сразу отыскал утес и нужную часть обрыва. Пришлось побегать среди кривых сосен, несколько раз свешиваться вниз, пока приказчики его за ноги держали. Наконец он разглядел в саженях трех под собой небольшую щель, уводившую вглубь утеса.

– Веревку взял? – уточнил он, выбравшись назад, у Захара, который стоял ближе к нему.

– А как же, – кивнул Захар, сдергивая с седла привязанной неподалеку лошади моток веревки. – Пеньковая. Большой вес держит. Проверял сколь разов.

– Вот и хорошо, – кивнул боярин, осматривая пустынную гладь Оки (к счастью, ни одного суденышка не было видно сейчас ни вверх, ни вниз по течению). – Давай ее сюда.

И, взяв конец, стал обматывать себя за пояс.

– Дозволь спросить, – поинтересовался, не выдержав, Захар, – ты что же, Евпатий Львович, сам вниз лезть хочешь с такой верхотуры?

– А ты думал, что мне силенок не хватит или ловкости? – прищурился боярин, которому солнце светило сейчас прямо в глаза.

– И в мыслях не было, – отмахнулся приказчик, – я о другом думаю. Не пристало тебе жизнью зазря рисковать. Ты человек давно государственный. Можно сказать, в двух шагах от воеводства. Давай я вместо тебя слазаю. Спрятать ларчик немудреное дело. Справлюсь. Не впервой золотишко прятать.

– А с чего ты решил, что там золотишко? – ухмыльнулся боярин.

Приказчик даже оторопел от такого вопроса, смолчав. И все же Коловрат на мгновение задумался, рассматривая коренастую фигуру Захара. Но затем отрицательно мотнул головой.

– Нет, брат, тут я сам должен. Ваше дело с Макаром меня покрепче держать, да не уронить, пока опускать будешь. А как в пещере окажусь да факел запалю, – боярин похлопал себя по поясу, за которым был закреплен короткий факел из пакли, – привяжешь ларец крепко-накрепко, чтоб не выскользнул, и вниз ко мне спустишь. А потом меня назад дернешь. Все ясно?

– Как скажешь, Евпатий Львович, – не стал больше возражать приказчик, которому ясно дали понять, что лезет не в свое дело.

Обвязавшись веревкой, которую оба приказчика схватили и для надежности даже пустили вокруг ближайшей сосны, боярин откинулся на веревке на самом краю обрыва и пополз вниз, упираясь ногами. Берег был скалистый и почти отвесный. Веревка на вид хоть и прочная, но терлась о край скалы, скрипела и потрескивала нещадно под его весом, заставив новоявленного альпиниста поневоле немного понервничать. К счастью, опыт горных операций из прошлой жизни, где не раз приходилось с помощью веревок карабкаться по скалам, пригодился и в этой. Боярин справился. Под ним, саженях в двадцати, плескалась холодная вода, облизывая острые камни. Оказавшись вскоре напротив заветной щели, которая в ширину была не более одной сажени, боярин замахал руками и крикнул помощникам: