– Разделились они здесь, Евпатий Львович, – доложил Ратиша, положив руку на холку боярского коня.

– Час от часу не легче, – озадачился боярин.

– Трое ушли дальше к Рязани, а остальные… не то семь, не то восемь всадников, – Ратиша махнул в сторону воды, – переправились вновь через реку и пошли лесами в сторону Мокши.

Коловрат задумался на минуту, а потом уточнил, глядя сверху вниз на бывалого ратника:

– Что скажешь, торопятся они, или как? Про погоню знают?

– Не похоже, – ответил ратник, указав рукой куда-то в лес, – вон там, чуть в стороне от берега, следы ночевки. Ночь они здесь провели, а потом, видно, решили разделиться. Не видно, чтобы сильно беспокоились о погоне. Думают, что все тихо.

– Значит, не ждут нас, – удовлетворенно кивнул Евпатий, – это хорошо.

Он опять умолк на короткое время.

– Трое влево ушли, а остальные через реку, говоришь? – переспросил боярин, как бы размышляя вслух. – Если эти трое вдруг надумают еще разделиться, то по одному мы их никогда не переловим. А из двух зайцев выбирают того, что пожирнее. Верно, Ратиша?

– Верно, Евпатий Львович, – кивнул следопыт, – целый отряд, даже в лесу, разыскать легче, чем одного или двух путников. Следов всяко больше. То копыто увязнет, веточку подломят где. Это ж не степь.

И добавил, посмотрев в сторону стоянки татарских разведчиков:

– Странно только – что они тут костров не жгли.

– Что же тут странного, – пожал плечами Евпатий, – это как раз понятно. Если не купцы они и не мастеровые люди, чего им зря прятаться. Вроде по своей земле идут. А вот если не те они, кем кажутся, тогда и огонь разводить опасно. Сам говорил, местные здесь постоянно по лесам шатаются. Да и переправа в двух шагах. Не все же они тут предатели. Мало ли кто заметит из верных Юрию людей да донесет куда следует.

– Может, и так, – кивнул Ратиша, – только для нас важно, что они здесь ночь простояли и время потеряли. А мы расстояние в пути сократили. Если бы они еще вчера туда ушли, то ни в жизнь бы мы их не догнали. А теперь…

Ратиша и сам теперь призадумался, словно прикидывая что-то в уме.

– А теперь до них, думаю, не больше чем полдня пути. Если припустить, то, может, и нагоним, пока к мордве не уйдут.

– Не ведают они про погоню, значит, – ухмыльнулся рязанский боярин, погладив рукоять меча, – вот и славно. Значит, шанс у нас появился. Ратиша, переправу пройдем прямо сейчас?

Бывалый воин посмотрел на реку, покачал головой с сомнением, но все же дал утвердительный ответ.

– Река сужается, вода высокая, но берега здесь пологие, а дно, я знаю, – бывал здесь однажды, – ровное. Не зря здесь аж несколько дорожек сходятся. И место для переправы не зря именно здесь выбрано. Коням по грудь сейчас будет, может, и поплавать придется, но не долго. Пройдем.

– Ну, тогда… – боярин приподнялся в седле и махнул рукой в сторону реки.

– Переправляемся на ту сторону прямо сейчас. Берем след и вперед идем, покуда не стемнеет. А там поглядим, что разглядим.

И первым бросил коня в воду, подняв пенные брызги. Где-то на середине реки течение показало свой характер. Конь под боярином оторвался от каменистого, но пологого дна и поплыл, истово заработав ногами. Но, как и предсказывал Ратиша, снесло его не далеко. Буквально через пару дюжин шагов боевой конь опять ощутил землю под копытами и вынес седока на противоположный берег Пары. Следом за ним без потерь переправился весь отряд.

Вернувшись назад, чуть вверх по течению, и отыскав тропу, Ратиша вновь обнаружил следы. Отряд лазутчиков, вернее его часть, направилась прямо по тропе.