– Это всё собрать и разместить в грузовых нишах. Найдёте что-то полезное, сразу сообщайте, а мы с Веткой пока отправимся в кабину и попробуем завести этого старичка.

Парни мне кивнули. А после того, как десантная аппарель закрылась, я поплыл вслед за Веткой, открывшей проход в отдельную бронекапсулу, предназначенную для размещения экипажа челнока.

– Кажется, вывожу, – произнёс я, а челнок проскользнул внутрь шлюзового туннеля.

После этого бронестворка за ним закрылась. Началась откачка воздуха из переходной камеры.

– Может, надо подождать, пока бортовой вычислитель завершит перезагрузку, – с сомнением проговорила Ветка, сидевшая на месте второго пилота.

– Нет. Ждать нельзя. Необходимо срочно вылетать наружу, пока на работу шлюза хватает энергии в резервных накопителях. Ты же видела показания, насколько быстро она убывает, обеспечивая систему жизнедеятельности. Если у космотехов не получится запустить реактор, и мы просидим тут ещё пару часов, то боюсь, дредноут начнёт превращаться в кусок космического мусора.

Едва я договорил, как синие огни в камере шлюза перекрасились в оранжевые. После этого перед нами распахнулись толстенные бронеставни, выпуская межпланетный кораблик в черноту космоса.

Длина челнока, покрытого шестигранными бронеплитами, составляет всего семьдесят метров. Размах боковых плоскостей, оснащённый маршевыми двигателями и подвесами с вооружением, около пятидесяти метров.

Челнок с его выставленной вперёд кабиной экипажа и плоским рельефом, реально выглядел хищником, вылетевший из чрева дредноута для охоты. Как только мы выбрались наружу, я с помощью маневровых двигателей стабилизировал аппарат в пространстве, и, не дав отлететь от корабля матки дальше тридцати метров, синхронизировал их траектории полёта.

Пока вычислитель кораблика тестировал и перезагружал свои нейронные узлы, я решил не отлетать от дредноута далеко. Хотя мой внутренний космический компас работал нормально, имелось опасение, что имплант опять поймает глюк и уйдёт на перезагрузку. А без дальнобойных сканеров с системами наведения лететь практически вслепую, ещё и первый раз в жизни, было как-то боязно.

Как только вращение кораблей синхронизировалось, я разомкнул силовой пояс и оторвался от кресла пилота. Ветка сделала то же самое.

– Жаль, что челнок не оснащён прыжковым двигателем, – говорю девушке после того, как ещё раз просмотрел длинный список параметров летательного аппарата. – По возможностям передвижения внутри звёздной системы и вооружению, имеющемуся на борту, он скорее близок к малому имперскому корвету, а не к тем лоханкам, при помощи которых имперцы поднимают грузы с планеты.

Выслушав меня, Ветка кивнула.

– Согласна. Плохо, что у зарканцев не было технологий, позволяющих ставить прыжковые движки на такие небольшие корабли. Даже самые малые реакторы, работающие на антиматерии, помещается только в суда размером с малый крейсер. А их длина не меньше шестиста метров. Видимо, из-за этого мы и проиграли решающую битву.

– Расскажи поподробнее, – попросил я, несмотря на то что знаю, как всё произошло на самом деле.

Ветке явно нужно было выговориться и потому дважды просить не понадобилось.

– Зарканский флот воспользовался знанием каждого закутка в туманности, и разделился на части. Эскадры прыгали по заранее размеченным координатным секторам и смогли неплохо потрепать армаду вторжения имперцев. Однако, когда пришёл момент решающей битвы, наш флот не смог справиться с сотнями тысяч малых корветов и миноносцев. Они бросались настоящими роями на каждую цель в пределах видимости и ловили наши корабли в пузыри варп-прерывателей. Несмотря на огромные потери, аратанцы жгли линкоры и дредноуты один за другим. В результате для победы над империей Заркане просто не хватило нужного количества малых боевых кораблей.