Андропов проклинал себя за свою неосмотрительность в отношении Брежнева. Это была его вторая крупная психологическая ошибка, которая могла негативно повлиять на его дальнейшую службу. Он так «напереживался», что подскочило давление, и он на второй день не вышел на службу, а укатил в ЦКБ.

Как результат подковерной борьбы, на Пленуме были выведены из ЦК Г.И. Воронов, А.Е. Кочинян, Я. Насриддинова, В.П. Мжаванадзе, А.Н. Шелепин и П.Е. Шелест. Вскоре после очередного съезда партии за ними последовали Д.С. Полянский, а потом и В.Н. Подгорный как основной заговорщик, любивший чувственно целовать губами генсека взасос. Андропов на ходу успел спрыгнуть с подножки поезда мятежников. Теперь Юрий Владимирович умно вписался в круг друзей: Брежнева, Устинова, Кулакова, Тихонова, Соломенцева, Щербицкого, Громыко, Черненко и др. И во многом ему помог доктор Чазов.

В 1978 году снова заговорили о возможном уходе Брежнева из-за частых болезней. Среди претендентов появились ленинградец Г.В. Романов и москвич Ф.Д. Кулаков. Первого, как известно, скомпрометировали гадко и необоснованно свадьбой дочери с использованием якобы музейной посуды, а также любовными похождениями. Второго, со слов бывшего помощника Ю.В. Андропова И.Е. Синицына, нашли на даче с простреленной головой.

В апреле 1979 года Брежнев сам на заседании Политбюро попросил отпустить его на пенсию, он, мол, стар, а потому стал уставать, работоспособность резко упала, и это приносит ущерб стране. Соратники тут же зашумели, последовали возгласы:

– Не отпустим… вы нам и народу нужны…вы еще поработаете», – понимая, что и они по возрасту ему подстать – «семидесятилетние среднего возраста».

Со слов одного из руководителей 9-го управления КГБ, отвечающего за охрану генсека генерала М.С. Докучаева:

«На заседании постановили: чтобы он в пятницу уезжал в Завидово, отдыхал там и возвращался в Москву не раньше вечера воскресенья, а то и в понедельник. В таком режиме он и проводил служение советской Родине до конца своих дней».

Ортодоксы марксизма-ленинизма переставали быть таковыми. Адепты социализма разуверялись в правильности пути.

Так заместитель министра иностранных дел СССР Г.М. Корниенко вспоминал:

«По крайней мере, дважды в моем присутствии он (Андропов – авт.) говорил примерно так: какой там, к черту, развитой социализм, нам до простого социализма еще пахать и пахать».

Вирус разложения общества был налицо. За период с 1945 по 1991 годы девяносто один сотрудник КГБ и ГРУ изменили Родине. Из них сорок восемь человек, т. е. большинство, бежали за границу или же были разоблачены как раз в период с 1975 по 1991 годы – годы, когда ученик Андропова, его начальник секретариата возглавил сначала ПГУ, а затем КГБ. Это была уже эпидемия неверия в руководство страны.

В связи с этим провалившийся в результате предательства наш ценнейший агент в ЦРУ Олдрич Хейзэн Эймс, проработавший около 10 лет на КГБ под псевдонимом «Колокол» вспоминал, что глаза и уши американской разведки были везде. Агенты ЦРУ проникали на многие участки советской системы: КГБ, ГРУ, Кремль, научно-исследовательские институты… Не просто проникали в разведслужбы Советского Союза и стран Варшавского договора, но и «в гигантских масштабах манипулировали ими».

Следует заметить, что от этого «эймсовского» удара нашей разведки ЦРУ не может оправиться до сих пор.

Автору, как руководителю первичного чекистского звена в системе центрального аппарата КГБ доводилось слушать от оперативного состава много зрелых вопросов: почему не внедряются компьютеры для анализа оперативной обстановки?