– Ничего себе… – процедил Дэн. – А петухи, что по утрам поют – тоже души неупокоенные?

– Верно мыслишь брат – Это туристы из Таиланда, кажется в кабаре каком-то там работали, не знаю, за что их барыня петухами сделала и как.

– А говоришь братец не помнишь ничего, темнишь однако… – язвительно заметил Игорь.

– Тише, тише! – проигнорировав замечание сказал Добрыня. – К Любаньке подходим.

На узкой лесной тропинке тесно сросшись стояли деревья среди которых и была сосна – Люба, выделяющаяся своим высоким ростом среди остальных деревьев.

Подойдя поближе компания путников прислушалась к не знакомому мотиву.

«Где же ты, где же ты, где…

Я стою одна на краю…

Где же ты, где же ты, где…

Ты со всеми, когда я нигде…»

Голос Любы был низковатый и с хрипотцой, ребятам даже вздумалось подшутить, что сосна – та ещё курильщица, но вовремя осознав какая цена могла быть у прокинутой шутки – оставили всю иронию при себе.

Пройдя небольшую тропинку на осторожных цыпочках и вывернув на опушку леса Добрыня нарушил молчание новым предупреждением.

– Любонька позади, но расслабляться нельзя. Вон амбар, видите? – указав в даль. – Там ещё аккуратнее нужно быть, дорога ещё как рисковая будет!

– Почему это? – спросил Игорь.

– О…, там лисы ночные прогуливаются…

– Тоже души неупокоенные? – перебил Дэн.

– А то! Нечистые женщины – проще говоря, туристки из Дубая!

– И че они нам сделают? – усмехнулся Дэн.

– Как что брат? Вон брат свои штаны видишь, еле уцелевшие?

– Ну?

– А вот тебе и ну! Последние дырявые штаны и то утащат, а тебе оно надо с голой жопой лезть в колодец?

На что послышался квартетный смех.

– Тише, тише! А то лисы услышат, а их барыня жалует – на то и заделала лисами! – укоризненно произнес Добрыня.

– Так разве они нас не увидят? – спросила Инна.

– Какой там, если тишина да гладь вокруг – то и дело хвосты начёсывают, да губы дикой ягодой красят!

Спустившись с травянистой опушки и пройдя сквозь высокие сорняки все пятеро тихо проскользнули мимо компании пушистых красавиц, которые друг другу начёсывали шерсть когтями. Обрадовавшись, что все остались без внимания ночных зверей, компания все ближе подбиралась к серой усадьбе, что была уже в шаговой доступности.

– А сейчас милые братья и сестры, последнее испытание! – запыхаясь произнес Добрыня. – Колодец близок совсем, рукой подать, но близость эта – тем и коварна, что совы его облюбовали, а совы то непростые!

– И кто же они? – протянул Игорь.

– Кто-кто! Адепты не иначе, паломники, то ли пятидесятники, то ли адвентисты, я сам позабыл – да и понятно, они ведь любому уши прополощут, а мутную воду через задний проход выпустят – во какие. Да и это не беда, место у колодца говорю облюбовали, а за проход плату вздымают.

– Какую ещё плату? – возмутился Игорь.

– Червонец желудей! Во плата!

– Хм… подумаешь – усмехнулся Дэн.

– А ты братец смешки не кидай, желудей в этом гиблом лесу, днём с огнём не сыщешь.

– Почему это? – спросил Игорь.

– Говорю же, те что есть – совы подбирают, они здесь таким образом свою валюту создали – вместо монет.

– А раньше нам нельзя было сказать? – съязвил Игорь.

– Говорю же – желудей днём с огнем не отыщешь!

– Как же нам быть вмешалась Инна.

– Сражаться братцы придется!

– Велика беда. – усмехнулся Дэн.

– Да не кулаками брат, а ответы на загадки мудрые знать надо! Совы то – не лисы, им штаны дранные не нужны, они знаниями питаются.

– Ну и дела … – протянул удивлённый Игорь.

– А если не отгадаем? – испуганно спросила Инна.

– Глядишь беда сестра, совы как запоют, да барыня как выскочит и переколошматит вас в кровь. – Добрыня остановился. – Но запомните – барыня про колодец не знает ничего, как и совы, имейте в виду! – прошептав.