– Но любовь иногда проходит…

– Любовь точно проходит. Через три года он заговорил о лечении, новых способах зачатия и…

Пауза длилась долго. Они молчали, наблюдая, как догорают головешки. Никто не встал и не подбросил дров в огонь.

– Все повторилось с разницей в финале. Виктор привез меня сюда. Первый день мы гуляли, разговаривали о жизни, но как-то напряженно… Наконец, он заявил, что мы расстанемся, если я не попытаюсь пройти новый курс лечения от бесплодия. Я ответила, что все это глупо, и я устала пытаться и вновь терять надежду. Он сказал, что уезжает, но, номер в отеле оплачен до конца недели и я могу остаться, отдохнуть, подумать. Место он выбрал удачно, прямо посреди туристической тропы, где-то между ээээ…

Урсула неопределенно повела руками и замолчала.

– Так вы оказались на краю…

– Так я оказалась на самом краю.

Они вновь долго сидели молча. Урсула начала клевать носом. Наконец, Диалькин хлопнул себя по коленям и встал. Он молча вышел из комнаты, а когда вернулся, принес подушку и одеяло.

– Поздно уже, вы будете спать на диване, а я в лаборатории. Неделя долгая и скал здесь поблизости много… придумаете что-нибудь.

– А вы странный, – сонно пробормотала Урсула.

– Какой уж есть.

Она медленно опустила голову на подушку, а он укрыл ее одеялом.

– А еще вы обманщик.

– Почему?

– Вы не угостили меня яблочным пирогом.

– Поедим пирог завтра перед отъездом, – ответил он.

Диалькин пододвинул решетку ближе к камину, и скрылся в соседней комнате.

Солнечный зайчик разбудил Урсулу. В доме стояла тишина, и только изредка снаружи раздавался стук и треск. Она встала, подошла к столу и сквозь окно разглядела Диалькина. Он не спеша колол дрова, орудуя топором, который, под солнечными лучами, молнией рассекал воздух и превращал увесистые колоды в аккуратные баклажки. Только теперь она уловила едва различимый аромат свежей выпечки. Желудок предательски заурчал, заставляя сглотнуть слюну, но хозяйничать в чужом доме она побоялась.

Накинув куртку, Урсула вышла наружу. Прохладный воздух солнечного утра бодрил. Легкий туман укрывал низкую разноцветную траву. Треск и удары прекратились, но она не обратила внимания, а отошла от дома шагов десять и только затем обернулась. Берлога оказалась вполне приличным одноэтажным сельским домиком, с пристройкой и гаражом на две машины. Только теперь она посмотрела на Диалькина, который стоял, опираясь на топорище, и наблюдал за ней.

– Доброе утро, – произнесла она и улыбнулась.

– Доброе, – ответил он и с силой врубил топор в колоду для рубки дров. – Как спалось?

Она не ответила, а обняла себя руками и по-детски улыбаясь, закружилась на месте, а когда остановилась, вскинула руки к небу и прокричала:

– Хорошо!

Диалькин невольно засмеялся и направился в дом.

– Идемте, я покажу, где тут ванна, а затем угощу вас обещанным пирогом.

– С удовольствием, – ответила она и побежала следом.

Урсула так и не вернулась в отель. Остаток отпуска она провела в доме Диалькина. Не было страстных объятий и безумных ночей, о которых снимают фильмы и пишут книги. Днем они ходили по лесу, он работал, а она наблюдала. Вечерами они разговаривали или читали книги. А ночами под приглушенные звуки леса, она спала детским беспробудным сном, и каждое следующее утро ей казалось, что тяга к жизни постепенно наполняет ее.

Они расстались через восемь дней.

Следующие полгода их связали нечастые, но долгие разговоры и переписка через Интернет. Наверное, так тоже может родиться любовь. В конце лета он приехал к ней в Таранкон[4]