Я снял плащ и прошел внутрь даже не снимая обувь.

– Привет, красавчик, – улыбнулась мне подруга Глобуса своими красными губами и тут же отвлеклась на звонок. – Здравствуйте, меня зовут Елизавета! Как могу к вам обращаться?

Я кивнул в ответ. Работа кипит. Махнул Гитаристу и прошел на кухню.

Подошел к плите и снял крышку со старой чугунной сковородки. Яичница с жареной колбасой. Вчерашняя. Совсем высохла. Открыл морозильник. Пачка пельменей в картонной упаковке. «Русские». Бросил взгляд на подоконник. Там стояла недавно купленная мной микроволновка. Она поделила подоконник со стопкой газет, которые мать использовала вместо наполнителя для кошки, и с цветочным горшком.

– Что ж. Яичница будет быстрее. По ресторанам похожу, когда вырасту, – буркнул я себе под нос и засунул в печь тарелку со своим ужином.

Пока блюдо дня кружилось вокруг себя в микроволновке, я взял в руки газету, лежащую сверху стопки, и принялся читать.

Телепрограмма. Подумать только! Дисней клуб, армейский телемагазин, смехопонорама и реслинг на тнт. Сколько я времени провел, смотря эти передачи на своем верном черно-белом «Сапфире»? При всех его недостатках, у этого маленького телика есть одно большое достоинство – его можно утащить в любую часть квартиры и смотреть там. Пожалуй…это неплохая идея.

Я взял телевизор, согретую еду и переместился в свою комнату. Закрылся на защелку, которую поставил тут на прошлой неделе, чтобы иметь хоть какую-то возможность уединиться. Включил.

Каналов было немного, поэтому я остановился на ОРТ и смотрел «Угадай мелодию». Ну как смотрел. Скорее происходящее на экране было для меня как белый шум, но во всяком случае создавало настроение.

– Я угадаю эту мелодию с трех нот! – сказал кто-то с экрана, но стук в дверь заглушил его.

– Чего? – я схватился за черную кнопку на телевизоре и убавил звук.

Никто не ответил. Стук раздался снова. Еще более тревожный.

– Что случилось? – я открыл дверь и раскрыл рот от неожиданности.

3. Глава 3. Вперед, "Торпедо"!

– Что с тобой случилось? – я невольно морщился при виде Гриши, на котором живого места не было.

Это тот самый брюнет с подростковыми усиками, с которым я познакомился на вечеринке у Глобуса. Сейчас его лицо – одно сплошное месиво. Засохшая кровь, правая рука висит неподвижно, словно сломана или жестоко перебита. Одежда вся в грязи. Да что одежда, он сам еле держится на ногах.

– Я попал в аварию, – ответил он, жутко шепелявя.

Я усадил его на Машкину кровать, попросил принести обезболивающее и вызвать скорую. Лиза справилась со всеми заданиями очень быстро и уже несла керамическую чашку и аспирин. Гриша запил таблетку, стараясь не касаться разбитыми губами краев кружки и посмотрел на меня.

– Как это произошло? – спросил я.

– Светофор сломался. Я клянусь…я ехал на зеленый… – ответил он и коротко простонал от боли. – Но водила Москвича тоже доказывает, что ехал на зеленый.

– Хм… – я почесал подбородок.

Уверен, что и тот, и тот говорят правду. А светофоры могли повести себя так только по одной причине. В их работу мог вмешаться кто-то из электроников. И, кажется, я догадываюсь кто это. Только один из этого проклятого клана привык вставлять мне палки в колеса.

– Глобус, – я поднял глаза на брата Серого, который стоял рядом. – Вы кому-нибудь трепались о том, что работаете курьерами?

– Конечно, мелкий.

– Нет. О том, что работаете на меня?

Дима Выхухлев скривил лицо.

– Я лучше вообще ничего говорить не буду, чем болтать о том, что работаю на десятилетку.

– А кто-нибудь из наших? – спросил я и бросил взгляд на Лизу.