Путь до библиотеки был не близкий. Но я сразу вспомнил, как легко мог преодолевать дальние расстояния в этом возрасте, только чтобы не тратить последние деньги на проезд, а сэкономить их на фруктовый лед летом или жвачку зимой. Делать нечего. Пешком значит пешком.

Прогулка пошла на пользу. Пока я срезал расстояние через лог с крутым спуском и подъемом, помогал какой-то бабуле набрать воды из родника, давал немного наличных бомжам, которых не видел в своем мире уже, кажется, целую вечность, я дошел до центрального рынка. Заходишь на него с одной стороны, выходишь с другой, переходишь через дорогу и оказываешься перед статуей Ленина, за которой и открываются двери в национальную библиотеку. Последний рывок. Пока буду внутри, хоть ноги отогрею. Ботинки на мне, явно не для русской зимы.

– Постой, дорогой! – кто-то хватает меня за руку, как только я оказываюсь на окраине торговых рядов.

Оборачиваюсь. Невольно хмурюсь.

Это цыганка. Черт. Не люблю я эти встречи. А деньги им из принципа не даю. Мало что ли простых людей пострадало от их гипноза? Одним рывком вырываюсь и иду вперед.

– Дай погадаю тебе, малец! – кричит мне в след. – Тяжелая судьба у тебя!

Ухмыляюсь, ныряю между палаток.

– Сестру не найдешь, покуда не будешь по сторонам смотреть!

Останавливаюсь. Ухмылка спадает с моего лица. Оборачиваюсь. Цыганка подскакивает и хватает мою руку. Гладит пальцами по ладони, но смотрит в глаза. Не отводит взгляда. Смотрю в ответ.

Женщина за сорок. Хотя…что там поймешь под красным платком и в юбке, которая скрывает все до самой земли? Черные, как космическая дыра глаза, редкие усики над верхней губой. Но пальцы нежные. Гладит подушечками ладонь и улыбается, показывая свои золотые зубы.

– Что там про сестру? – спрашиваю я.

Цыганка улыбается еще шире.

– Были бы серьги, а уши найдутся… – лезет в нагрудный карман моего пиджака.

Хватаю ее за кисть и убираю.

– Я сам, – достаю из носка сто рублей и протягиваю.

Забирает и пихает себе в бюстгальтер.

– Хороший ты парень. Не первую жизнь живешь. Родным помочь хочешь. Добрый. А у вас сигаретки не найдется? – останавливает прохожего и забирает у него всю пачку «Явы».

Тот слегка недоумевает, но уходит, под ее нескончаемые благодарности и пророчества.

Женщина с вьющимися черными кобыльими волосами прикуривает сигарету и выдыхает дым прямо мне в лицо.

– Я денег вам дал. Вы обещали на вопросы ответить, – напоминаю я и оглядываюсь. Начинаю сомневаться в том, что правильно поступил, когда остановился. Ей же только деньги нужны. Мало ли что она там наплетет.

– Жадному золото снится, а голодному – хлеб…

– Ясно. Обычный развод. Бывайте! – начинаю уходить.

– Стой! – останавливает меня. – Все скажу. И кем был и кем станешь. Купи хлеба детям и вся правда твоя. Клянусь тебе, сынок.

– Сначала расскажете, потом куплю, – достаю еще одну сотню. – Ну?

– Дай мне свою ладонь, мальчишка, – снова касается руки и на этот раз ее взгляд устремляется прямо на ладонь. – Расскажу тебе все…

Хмурится. Изучает.

– Сестра твоя в большой беде. Не своей жизнью живет. Уезжать будет. Так, что ты ее не догонишь…

– Как не догоню?

– Если отпустишь – не вернешь. Выручать ее надо.

Тоже мне открытие. То, что цыганка какие-то вещи видит – сомнений нет. Да толку от этого не много.

– Где мне искать ее, скажете? – спрашиваю.

– Дорогой той, которой шел иди и найдешь.

Черт. Ну развод же, ну. На кой я тогда вообще тут стою, если той же дорогой идти нужно? Ну раз уж остановился, может чего дельного про мать скажет. В этом мире магия все-таки есть. Может и цыгане не только деньги считать умеют.