– Откуда это у вас? – тихо спросил он, не в силах отвести взгляд от артефакта.

– Из Мергара. Мы нашли ее шесть лет назад в одном из захоронений. Это амулет. Он был частью наряда одной очень знатной женщины.

– Датировка?

– Пятьдесят второй-пятьдесят третий век до нашей эры.

– О Всевышний! Это же самое начало медного века. Но посмотрите, какая работа! Это плавка в двусторонней керамической или каменной форме. Очень продвинутая технология для того времени. И смотрите, как она сохранилась. За семь тысяч лет в земле такой тонкий металл должен был истлеть.

– Верно подмечено. Мы провели анализ фрагментов этого артефакта на эмиссионном спектрометре и с помощью рентгеновской дифракции. Кристаллическая решетка полностью соответствует медному сплаву с довольно большим количеством минеральных примесей. То есть на первый взгляд ничего необычного. Но, когда мы поместили частичку этого сплава в коллайдер, оттуда посыпалось такое.

– Коллайдер? – подняв брови, переспросил Рахани.

– Ускоритель частиц. В нем элементарные частицы разгоняются до максимальных скоростей и сталкиваются друг с другом либо с мишенью. Результаты этого столкновения фиксируются детекторами. Таким образом изучаются самые непостижимые глубины материи.

– И у вас есть доступ к таким приборам?

– Деньги решают все. Наш босс перевел крупный грант для коллайдера в Дафне в Италии, и они выделили время для трех экспериментов. Мы провели только один, потом свернули остальные, чтобы не провоцировать физиков. Даже одного пуска оказалось достаточно, чтобы повергнуть ученых в ступор. Детекторы коллайдера зафиксировали энергетические сигнатуры неизвестной природы и десятки новых субквантовых частиц, обладающих физическими свойствами, которых даже теоретически не может быть в рамках современной физики.

– Извините, но я ничего не понял, – потряс головой полковник.

– Структура материала, из которого сделана эта пентаграмма, изменена на самом базовом уровне материи, о котором мы ничего не знаем. Эти изменения придают ему аномальные для нашей физики свойства, о которых мы не имеем представления. В двух словах: этот артефакт представляет из себя измененное состояние материи и энергии. Из-за этого его взаимодействие с окружающим миром может быть самым неожиданным. Хотя мы догадываемся, каким именно целям он служил.

– Каким? – с замиранием сердца спросил Рахани. – Ведь это символ Атрахасиса. Он есть на табличках Эн-Шакушана и на наскальных рисунках в гроте Деште-Кевир. Я так понял, им обладали и потомки первого Посланника духов.

– А вы возьмите его в руки, – предложил ему русский, внимательно глядя в глаза.

Сдвинув брови, полковник долго смотрел на пентаграмму, словно старался раскрыть ее тайну, потом осторожно подтянул футляр и вынул артефакт из гнезда. В ту же секунду он почувствовал в руке легкое онемение. Оно быстро сменилось покалыванием и наконец приятным человеческим теплом, как будто он держал в руке ладонь друга. Рахани поднял на Алекса удивленный взгляд.

– Что это?

– Это реакция пентаграммы на вас. Она вас узнала.

– Меня? – глаза полковника округлились от недоумения.

– Вас, – спокойно ответил Алекс, сделав из пиалы глоток остывшего чая.

– Но как? Какое я имею отношение к этому артефакту?

– Эта пентаграмма была амулетом прямого наследника Атрахасиса. Скорее всего, она побывала в аномальном поле Источника, где природа обычного земного сплава была изменена, и он приобрел аномальные свойства, которые запускаются при определенных обстоятельствах. Вы взяли пентаграмму в руки. Она активировалась. Какие отсюда выводы?