Когда время уже близилось к полудню, Морейн, подняв глаза, увидела перед собой худощавую молодую женщину в темном шерстяном платье. На руках она держала завернутого в одеяло младенца.

– Суса Винн, Айз Седай, – робко сказала женщина. – Так меня зовут. А это мой Сирил, – добавила она, поглаживая мальчика по голове.

Морейн, может быть, и не хватало опыта в отношении младенцев, но она могла отличить шести-семимесячного ребенка от новорожденного. Она уже открыла рот, чтобы приказать этой женщине прекратить ее дурачить, когда рука Суан легонько коснулась ее запястья. Только мимолетное прикосновение; Суан даже не перестала задавать вопросы женщине, чье имя в тот момент записывала, – но это заставило Морейн посмотреть на стоявшую перед ней мать повнимательней. Суса Винн не была худощавой – она была близка к истощению; под глазами темнели круги, и весь ее вид говорил о потерянной надежде и отчаянии. Ее платье и плащ были сильно изношены и во многих местах заштопаны. Штопка была аккуратной, но зачастую ее оказывалось даже больше, чем первоначальной ткани.

– Как зовут отца ребенка? – спросила Морейн, стремясь выиграть время и принять решение.

Ребенок, как ни крути, был слишком большим. Но только вот…

– Джак, Айз Седай. Джак Винн. Он… – Запавшие глаза женщины блеснули от слез. – Джак умер еще до того, как начались стычки. Поскользнулся в снегу и разбил себе голову о камень. Подумать только, проделал такой путь и умер из-за того, что поскользнулся в снегу!

Ребенок начал кашлять надрывным грудным кашлем, и Суса заботливо склонилась над ним.

Морейн не знала, был ли тому причиной кашель ребенка, слезы женщины или нелепая гибель ее мужа, однако она тщательно внесла все сведения о ней в свои записи. Башня может позволить себе потратить лишнюю сотню золотых крон на женщину и ребенка. Ведь в ином случае они оба обречены на смерть, если только кто-то другой не решит им помочь. Ребенок, правда, выглядел достаточно упитанным, но Суса, несомненно, голодала. А эта Мери а’Конлин собиралась повесить полученные монеты на стену в рамочке! Морейн едва удержалась, чтобы не спросить, кому служил Джак Винн. Кем бы ни был его господин, он не должен был допустить, чтобы жена умершего дошла до такого состояния. Благородная кровь накладывает не меньше ответственности, чем предоставляет прав! Даже больше, – по крайней мере, так ее учили. И, кроме того, где были друзья этой женщины? Ох уж эти мурандийцы!

– Да благословит вас Свет, Айз Седай. – Суса сглотнула, пытаясь сдержать слезы, но у нее не получилось. Она не всхлипывала; слезы просто хлынули ручьем по ее щекам. – Пусть Свет сияет вам вечно!

– Да-да, – мягко отвечала Морейн. – В этом лагере есть Предсказательница? – Нет, мурандийцы как-то по-другому называют женщин, сведущих в травах и целительстве. Как же? Верин Седай посвятила этому вопросу целое занятие в первый год, когда они с Суан стали принятыми. – У вас есть Мудрая? Мудрая женщина? – Суса кивнула. Морейн вытащила кошелек из поясной сумы и вложила в свободную руку женщины серебряное пенни. – Сходи к ней со своим ребенком.

Это вызвало новый поток слез и благодарностей, женщина даже попыталась поцеловать Морейн руку, от чего та едва уклонилась. О Свет, Суса ведь не была ее вассалом! Вряд ли приличествовало принимать от нее такие знаки покорности.

– Учитывая, что вскоре она должна получить вознаграждение, – прошептала Суан, когда Суса наконец отошла, – Мудрая могла бы оказать ей помощь и в долг.