Мелтен закончил накладывать припарку и туго затянул бинты.

– Спасибо, Мелтен, – кивнул Талманес. – Такое чувство, что уже помогает. Ты сказал, что это помогает унять боль. А какой еще есть способ?

Мелтен отстегнул от ремня металлическую фляжку и протянул ее Талманесу:

– Шайнарский бренди, очень крепкий.

– Выпивать в бою? Вряд ли это хорошая мысль, приятель.

– Берите, – мягко сказал Мелтен. – Хлебните от души, милорд. Иначе не пройдет и часа, как вы не сможете встать.

Талманес помедлил, потом взял фляжку и сделал долгий глоток. Бренди обжигал едва ли не сильнее, чем рана от клинка мурддраала. Талманес прокашлялся и сунул фляжку за пазуху.

– По-моему, Мелтен, ты перепутал бутылки, а эту жидкость сцедил из дубильного чана.

– А еще говорят, что лорд Талманес лишен чувства юмора, – хмыкнул Мелтен.

– Напрочь, – подтвердил Талманес. – Лучше ты со своим мечом держись поближе.

Мелтен с торжественным видом кивнул и прошептал:

– Страхоборец…

– В смысле?

– Это порубежный титул. Вы сразили Исчезающего, и теперь вы страхоборец.

– В нем уже торчало штук семнадцать арбалетных болтов.

– Какая разница, страхоборец? – Мелтен положил крепкую руку ему на плечо. – Когда боль станет невыносимой, сожмите кулаки, поднимите руки, и я все сделаю.

Талманес встал и непроизвольно охнул. Оба понимали, что к чему. Те немногие порубежники, кто служил в Отряде, сходились во мнении, что раны, нанесенные такан’дарским клинком, ведут себя непредсказуемо. Некоторые быстро нагнаиваются, от других человеку становится дурно, а если они чернеют, как у Талманеса… Такое хуже всего. Спасти его могли только Айз Седай, да и то лишь в ближайшие несколько часов.

– Знаешь, – пробурчал Талманес, – хорошо, что у меня нет чувства юмора. Иначе я подумал бы, что Узор играет со мной какую-то шутку. Дэннел! Тащи сюда карту, если есть!

«О Свет, как же не хватает Ванина…»

– Милорд! – Из потемок выскочил Дэннел, капитан одного из орудийных расчетов Отряда, с факелом в руке и с наспех нарисованной картой. – По-моему, я нашел короткий путь к тому месту, где Алудра хранит драконов.

– Первым делом пробиваемся к дворцу, – отрезал Талманес.

– Милорд… – Пухлогубый Дэннел понизил голос и принялся оправлять форму, будто она сидела как-то не так. – Если Тень завладеет этими драконами…

– Я прекрасно знаю, Дэннел, насколько это опасно. Большое спасибо. Допустим, мы дошли до склада с драконами – и как быстро ты сможешь их увезти? Не хотелось бы рассредоточиться и выбиться из сил, а Кэймлин горит быстрее, чем надушенное письмо, адресованное любовнице благородного лорда. Я намерен забрать орудия и поскорее покинуть город.

– Парой выстрелов я могу сровнять вражеские укрепления с землей, милорд, но драконы – штуки очень неповоротливые. Хорошо, что они привязаны к повозкам, но все равно мы не сможем двигаться быстрее… скажем, быстрее обоза. К тому же потребуется время, чтобы подготовить их к залпу.

– В таком случае идем во дворец, – сказал Талманес.

– Но…

– А во дворце, – непреклонно продолжил он, – если посчастливится, мы найдем женщин, умеющих направлять Силу, и те откроют нам переходные врата прямиком на склад Алудры. Кроме того, если дворцовая гвардия еще сражается, то мы хотя бы будем знать, что друзья прикрывают нам спину. Мы непременно заберем драконов, но сделаем это по-умному.

Талманес заметил, что с холма бегом спускаются Ладвин и Мар. Последний сразу же устремился к Талманесу:

– Там троллоки. Числом не меньше сотни, засели на улице.

– Всем построиться! – крикнул Талманес. – Пробиваемся во дворец!