– Почему же призрачной? Она жива, – сказал молодой человек лет двадцати пяти с ужасными тонкими усиками

Выверенным движением я не дала капле чая упасть на скатерть.

–Да, да, – подхватил другой. – слышал, эта преступница сколачивает банду повстанцев.

– Слухи, как ветер – тронут воду рябью, не открывая дна пруда, – рассудительно сказала я, поставила чайничек на столик и поклонилась, собираясь уйти.

Но меня остановил вошедший, он был широк в плечах и отрастил приличную бороду до середины груди.

– Простите за опоздание, дорогие гости, истинного пути, – произнес Мононобе Ватару и уселся у края стола.

Гейши засуетились, устраивая почетного гостя. Ватару было около сорока лет, он почти не изменился, разве что стал шире в плечах, приобрел какую-то значимую стать. Меня он не узнал или не подал виду.

– Мы заждались вас, Мононобе–сенсей! – склонил голову парень с усиками, остальные закивали в подтверждение. – Мы уж подумали, вы не придете.

– После смерти Сёджу–сенсея во временном дворце полно работы, – Ватару принял из рук Ёко чашечку с чаем.

Ладони молодой гейши дрожали. Ей совсем недавно исполнилось тринадцать лет. Ёко прошла испытания гейши, но оставалась девственницей. Поэтому воротничок нательной рубашки еще не сменила на белый. Моими стараниями, девственность девушек теперь продавали ближе к 15–16 годам. А не в 13 лет, как это было ранее. При этом прибыль от сделки шла на погашение долга ученицы почти полностью. Ранее, более семидесяти процентов забирала хозяйка дома распустившихся лилий.

– Да и консультировать восстановление дворца тоже доверили мне, – Ватару важно погладил бороду. Внимали ему, раскрыв рты. И видно было, что внимание рассказчику льстит.

– Ватару – сенсей, сколько еще будут восстанавливать дворец?

– Это вопрос денег, молодой человек. Император нанял лучших строителей. Они стараются выстроить новый дворец так, чтобы ему не были страшны ни землетрясения, ни пожары. Но деньги в казне тают. К тому же, он не скупился на материалы, заказав дорогой мрамор из каменоломен близ префектуры Окинава. Камень дорог, но прекрасен.

– Ватару – сенсей, а почему императорская семья переехала в поместье Иэясу из владений Хидэёси?

– Поместье Хидэёси гораздо скромнее дома Иэясу. Великий правящий император решил, что его семье будет удобней в более просторном доме. Да и прожив у Хидэёси более трех лет, императорский род не хотел злоупотреблять гостеприимством дедушки.

– Влияние семьи Иэясу сильно возросло, – прошелестел один из мужчин, вроде как ни к кому не обращаясь.

– Согласен, на последнем совете глава клана Иэясу сумел продавить налог на ввоз тканей из других стран. Теперь его ткацкие фабрики самые прибыльные в стране, – покивали с другого конца стола.

Вопросы сыпались на господина Ватару, как листья с деревьев осенью. Тот отвечал медленно и рассудительно, периодически отвлекаясь на танец или песню гейш.

Пару раз он задержал на мне взгляд. Я постаралась переместиться к нему поближе, решившись разузнать об обстановке во дворце и возможности покинуть Дом Распустившихся Лилий.

Меня не ограничивали на территории школы. Но выйти на улицу было нельзя. Этот запрет давил на подростковую психику посильнее неудовлетворенного женского эго.

– Налог на товары из-за рубежа – хорошая практика. Ее можно распространить на другие товары. Это поможет поддержать местного производителя и сохранить конкурентоспособность, в случае более низкой цены импортного товара, – Я подложила господину Ватару сладостей. Аккуратно, поддерживая рукав кимоно, взяла один сладкий шарик маленькой деревянной ложечкой и протянула наставнику. – Попробуйте, очень вкусно. Новый рецепт нашего повара.