– Справочник Нейжа, конечно же. – Избыток переполнявших его чувств вексиль-шкипер выразил чисто человеческим жестом – с размаху шлепнул себя ладонью по лбу. Хлопок был хорош – перепуганный туземец вскочил и попытался броситься наутек, но рука Уина снова пригвоздила его к песку.

– Твоя – сидеть! – веско произнес Малыш. – Или моя твоей ломай плечо!

Небольшая – человек двадцать – толпа близких родичей, дальних родичей и просто односельчан несчастного Хуру отреагировала на последнюю фразу полукровки причитаниями пополам с ругательствами. Двадцать первый же сочувствующий, мальчишка лет десяти-двенадцати, решил перейти от слов к делу и метнул в Уина раковину краба-отшельника вместе с ее донельзя перепуганным обитателем.

Крабу не повезло. Продолжая удерживать Хуру, Малыш свободной рукой поймал раковину, затем стиснул пальцы – и недовольный гомон мигом, словно по велению мага, стих.

– Еще один бросок, – перейдя на местный диалект полинезийского, нарочито громко сообщил Уин сгорбившемуся канаку, – и я сначала сломаю плечо тебе, а потом – тому идиоту, который возомнит себя великим крабометателем.

До сего дня у Хуру не было причин жаловаться на свое телосложение – наоборот, он считал, что боги весьма щедро обошлись с ним, даровав широкие плечи, могучие мышцы и еще много чего, приводившего в восхищение местных красоток и заезжих вербовщиков. Но, видно, боги низкорослых пришельцев были еще щедрее к своим почитателям.

– Нет! Не надо! Пожалуйста, не кидайте в него больше ничего!

– Развлекаешься? – раздался женский голос.

– Работаю, – возразил Малыш, удивленно глядя на подходящую к нему наемницу. – Зато вам, похоже, пришлись по вкусу здешние цветы.

Цветов было действительно много. Небольшой белый венок на голове… еще один, раза в два толще и в четыре длиннее – на шее… плюс цветок за левым ухом… и еще пять цветков, аккуратно вставленных в стволы «шинковалки».

– Жители этого острова – очень романтичные люди.

– Надеюсь, – озабоченно осведомился Малыш, – никого из них вы еще не убили?

– Пока – никого. А что, по-вашему, должна была?

– Нет. Именно поэтому я и спросил.

– Послушайте, Уин, – игриво-романтический настрой Роники, если он вообще был, похоже, испарился быстрее, чем капля воды на сковороде, и наемница вернулась в куда более привычное для полукровки раздражительно-стервозное состояние, – я, да будет вам в который уже раз известно, профессионал. И потому, в отличие от орды дилетантов, делаю только и исключительно то, что мне приказывает мой наниматель.

– А раненые есть?

– Если считать вывих локтевого сустава, который я после сама же и вправила, то да, есть.

– Понимаю, – кивнул Малыш. – Попросить осадившую вас толпу поклонников сгинуть прочь и не мешать вам в одиночестве наслаждаться красотами острова вы, разумеется, не смогли?

– Невероятно сложное умозаключение, – зло сказала Роника. – Особенно с учетом того, что вам прекрасно известно: я не владею ни одним из здешних тарабарских наречий.

– Я предлагал вам свой словарик, – напомнил Малыш. – Вы сами отказались.

– Еще бы! К вашему корявому почерку, любезнейший, нужно приставлять отдельного переводчика.

На самом деле почерк у Малыша был типично гномий – то есть, по человеческим меркам, весьма и весьма каллиграфический. Настоящая же причина отказа, как позже под большим секретом поведал Уину вексиль-шкипер, заключалась в неумении мисс Тамм читать на Старой Речи.

– По крайней мере, вы могли бы взять с собой одного из матросов.

– Неужели? Как вовремя вы мне это сообщаете!

Дальнейшую перебранку прекратил Викки, появившийся с толстенным синим фолиантом под мышкой. Звуки, которые он при этом издавал, были чем-то средним между хрипением загнанной лошади и могучим выплеском касаток.