– Ему чуть больше двадцати, – с гордостью отвечала она. – Он – ровесник вашей юной супруги. Правда, красивый мальчик? Он вдобавок неглуп, и нрав у него хороший. Добрый, славный мальчик. Он часто мне позирует. Это – лучший мой экспонат, – рассмеялась Бронш, словно ведьма.

На солнце тут же набежало легкое облачко, притушив все краски летнего дня.

Фелиикс разбежался и с шумом бросился в воду. Мощными движениями рук он поплыл на середину озера.

Как только Варвара напомнила Андрею о жене, он отчего-то сразу же представил ее здесь, на берегу, рядом с красавцем Феликсом. Голую. И представил ее шалый, полный женского любопытства, совершенно блядский взгляд – тот взгляд, который она вряд ли смогла бы скрыть, если бы увидела «конское хозяйство» молодого Феликса, а также его серые глаза, греческий профиль и белозубую улыбку. О, он слишком хорошо знал этот Светкин взгляд, взгляд в котором прядали бесы. Он знал, что при всей ее преданности и любви, с такой как она, надо держать ухо востро. Знал и потому никогда не давал ей расслабиться. Этим взглядом она имеет право смотреть только на него. И более никого в этом мире. Только он имеет право быть ее господином. А тут молодые атлеты с загадочными именами.

«Нет, черт! Феликс не подходит для моей команды, – с неожиданной злостью подумал он и чуть не рассмеялся. – Надо, чтобы все мужчины были примерно одних так сказать… габаритов… примерно одной антропологии. Дабы не смущать прочих членов общины… Чёрт! О чем я только думаю? С чего мне ревновать Светку? Хотя… Он вспомнил о том, как она танцевала в Яру с юным кардиологом. Тогда он чуть не разорвал ее от ревности… Она еще и в возраст бабский не вошла. И будет у нас на острове не идиллия, а баталия».

Он встал из кресла и, нервно подбрасывая в руках мелкую гальку, подошел к воде.

– Андрей, я оставлю тебя, мне надо отойти, – улыбаясь, произнесла Бронш. – Сходи на веранду, попей лимонада. Или мне приказать, принести тебе прямо сюда?

– Нет, спасибо, – ответил Андрей. – Я сам, если что.

– Отдыхай и купайся до вечера. Вечером танцы.

Она махнула рукой и поспешила в сторону лесной тропинки.

Из репродуктора теперь звучала какая-то мексиканская музыка. Андрей еще раз огляделся и стал медленно раздеваться. Летняя пара была скинута и уложена на кресло. Он слышал девичий смех и плеск воды, но не позволял себе до времени присматриваться к юным прелестницам, заполонившим пляж. У него из головы не выходил Феликс. Этот русоволосый Аполлон стоял по пояс в воде и улыбался Андрею доброй улыбкой.

– Андрей Николаевич, – помахал он рукой. – Идите, вода хорошая.

Андрей улыбнулся в ответ и бросился в воду. Широкими движениями сильных рук он поплыл на середину озера. Вода и вправду была хороша. Чистая, в меру прохладная, она прекрасно освежала нагретое на солнце тело. Рядом с собой он слышал плеск мелких рыбешек, над головой со свистом носились стрижи, а с берега теперь лилась каватина Фауста в исполнении Козловского. Андрей лег на спину и, медленно перебирая ногами, смотрел на синее небо. Солнце уже клонилось к закату. С берега он вновь услышал женский смех и баритон Феликса.

– Андрей Николаевич, – крикнул ему юноша, – я пойду к усадьбе. Есть хочется ужасно. Чего-нибудь жидкого и горячего, – он вновь рассмеялся. – Супчика хочется. Не скуча-аа-йте, я скоро вернусь!

– Иди уж, – неслышно буркнул Андрей, выпустив изо рта фонтанчик воды. – Не забудь только штаны надеть… Варварушкин Приап…

Андрей развернулся и поплыл дальше.

Спустя полчаса он уже сидел в парусиновом кресле, запахнувшись банным полотенцем, которое ему любезно предоставил один из местных халдеев. Теперь он смог изображать из себя дремлющего человека, а на самом деле свободно следить за молодыми сочными девицами. Девицы играли на берегу в ручной мяч. Это были настоящие, крепкие телом красавицы, скорее спортсменки, но вовсе не тощие, а сбитые. И каждая из них была красива лицом. Андрей обратил внимание на то, что почти у всех девушек отсутствовали лобковые волосы, и то, что пряталось в устье ног, выглядело нежным и беззащитным. Не все формы лобков понравились ему. Но были из них несколько совершенно в его вкусе.