Мисс Эльвина сообщила ему, что этот чайный сервиз прибыл из Китая в качестве подарка ее прабабушке.

– Вот только она не вышла замуж за джентльмена, который преподнес ей сервиз, поскольку познакомилась на охотничьем балу с моим прадедушкой. Они поженились ровно через месяц, что нарушало тогдашние приличия, но мой прадедушка отличался чрезвычайной пылкостью натуры. Они прожили вместе шестьдесят лет, у них было пятнадцать детей, и за все это время они слова грубого друг другу не сказали. Можно увидеть их общий могильный камень, если выглянуть из маленького оконца в дальнем углу комнаты, но не сейчас, потому что совсем стемнело. Надеюсь, вы не возражаете, что мы сидим при свете и незадернутых шторах. Я сама и раньше-то не особо обращала на это внимания, но теперь мне это нравится, поскольку означает, что война закончилась, не надо больше думать о том, что нужно соблюдать затемнение, и это так радостно! И конечно же, живя на окраине деревни, я считаю, что любому, кто идет от общинного поля, отрадно увидеть огонек: это такая мрачная и пустынная дорога, особенно там, где она тянется сквозь Рощу Мертвеца!

Фрэнк Эббот справился с искушением, поставив на стол пустую чашку.

– И кто же был этот мертвец? – поинтересовался он.

Мисс Эльвина сунула ему в руки тарелку с булочкой домашней выпечки и подлила чаю соломенного цвета. Булочка была с тминной начинкой и полита розовой сахарной глазурью.

– Ну, это довольно жуткая история, мистер Фрэнк, однако она, разумеется, произошла давным-давно, так что все ее участники умерли. Звали того человека Эдвард Бренд, он приходился какой-то дальней родней семейству Томалин, владевшему Диргерст-парком по ту сторону общинного поля. Их уже нет в живых, а их могилы можно увидеть рядом с церковью. Они владели всеми землями до дороги через общинное поле и разрешили этому Эдварду Бренду обосноваться в так называемом Доме лесника, что стоит прямо посреди леса. Никто не знал, откуда он сюда явился и почему ему разрешили там жить. Был он очень высокий и худой, с длинными иссиня-черными волосами, стянутыми на затылке тесьмой. Это происходило в восемнадцатом веке, тогда почти все носили напудренные парики, но у Эдварда Бренда были свои длинные черные волосы. Жил он в Доме лесника совершенно один, и через какое-то время никто уже не решался даже близко подойти к его жилищу, особенно в темноте. Поговаривали, будто он занимался колдовством. Люди в ту пору были очень суеверны… Дорогая миссис Эббот, позвольте, я налью вам еще чаю. И вы обязательно должны попробовать мое клубничное варенье. В этом году Эллен Кэддл сварила его по новому рецепту, и варенье у нее получилось дивное.

Миссис Эббот ответила:

– Просто объеденье. По-моему, Эллен прямо колдунья. У своего варенья я такого вкуса добиться не могу. Однако продолжайте, расскажите Фрэнку, как Эдвард Бренд стал Мертвецом.

– Если вы считаете эту тему пристойной за чайным столом… – замялась мисс Эльвина и повернулась к Фрэнку. – Так вот, слухи поползли один страшнее другого. Даже проходившие по общинному полю утверждали, что на них нападали летучие мыши, что они слышали совиное уханье, а иные уверяли, что звуки эти скорее напоминали человеческие голоса. Все решили, что в Доме лесника творится нечто жуткое и ужасное. В конце концов пошли разговоры об одной пропавшей девушке, однако лишь позднее выяснилось, что она сбежала из дома, не поладив с мачехой. Все считали, что Эдвард Бренд причастен к этому исчезновению. Она была совсем девчонкой, ей едва четырнадцать минуло. Все сразу заволновались за детей и отправились в лес, чтобы сжечь Дом лесника. Мой отец рассказывал, что, когда он был мальчишкой, старый церковный сторож, живший в этом доме, однажды признался ему, что его дед был среди тех, кто отправился из Дипинга, намереваясь призвать Эдварда Бренда к ответу. Он сообщил, что пришедшие обнаружили совершенно пустой дом, они не нашли там ни одной живой души, лишь все окна и двери были распахнуты настежь. В доме висело великое множество зеркал, их все до единого перебили, посрывали с петель двери и ушли восвояси. К дому дороги не было, лишь еле заметная тропинка, которую любой мог протоптать. Дорога через общинное поле от Дома лесника очень далеко. Когда деревенские вышли на нее в том месте, где она тянется в лес, они внезапно наткнулись на тело Эдварда Бренда, висевшее на длинной прямой ветви. Труп зарыли на перекрестке, где дорога сворачивает с общинного поля, рядом с церковной оградой. В то время самоубийц хоронили именно так. Дом лесника до сих пор стоит в лесу, только в нем никто не живет и даже близко к нему не подходит. А место, где нашли висевшее тело Эдварда Бренда, стали называть Рощей Мертвеца.