-Жаль, - произнес Киринн, деликатно промолчав, что  с дочерью Лунный  бы мог заключить самый выгодный союз, какой только возможен. Например, предложить в зятья себя, пока ещё неженатого, но весьма перспективного. - А поиски? А обращение к самому Верховному Лорду, что стоит над всем драконьим миром?

- Лорд обнадежил тем, что жива, но больше ничего не стал говорить, видать не время. Если бы оказаться там, где она. А где?  Всё что осталось от девочки - локон волос, состриженных, как и полагается в год.- Стефан  подошёл к массивному секретеру, стоящему в этой же сокровищнице. Извлек оттуда как великую ценность футляр, в котором, на атласной подушечке красовалась небольшая прядь тонких светлых волос с кудряшкой на конце.  

Лунный дракон погладил стекло, приоткрыл его. Осторожно коснулся пальцем той ценности, что лежала внутри, и с протяжным рыком положил  на стол. Затем потянулся за кубком. Огонь воспоминаний срочно требовалось залить вином, чтобы утихомирить боль от незаживающей раны или хотя бы попытаться это сделать. Дракон знал, что она все равно будет кровоточить, пока не будет найдена Селена. Это видели и понимали очень многие.

 Малахитовый Айдар вздохнул. Он уже был знаком с содержимым, так как с Лунным давно состоял в дружбе. А потом  начал что-то говорить о торговле, пытаясь отвлечь хозяина от тяжких дум.  Лишь Киринн не мог отвести глаз от футляра, осторожно, со всем почтением придвинув его к себе. Локон принадлежал ребёнку и  его ни с чем не спутаешь. Завиток  сиял чистотой и той подкупающей безобидностью, на которую кто-то посягнул.

-Я искал и у Красного, и у его союзников, - продолжил Стефан, прикрыв глаза и продолжая тревожить свою рану. - посылал шпионов и соглядатаев, куда только мог. Мои маги и те оказались бессильны перед загадкой белого листа. Он не чернеет и не зеленеет, вот уже несколько лет исключительно белый, без прочих оттенков.

Киринн затаил дыхание, попытался разгладить пальцем волну волос, непокорно принимающую прежнюю форму. Интересно, если бы девушка была тут, захотел бы Лунный породниться, отдав свою дочь? В те времена, поговаривают, уж очень сокрушался Гранитный, имевший особые виды на родство с Лунными.  Достойной невесты у Гранитного до сих пор нет, союз с ним был бы необычайно выгоден, а влить сильную кровь нужно всем, не исключая самого Жемчужного Киринна.     

Правитель побережья снова попытался распрямить локон, думая о своём. Пара волосков зацепилась за его ноготь и  вылетела из крепления. Недолго думая, молодой дракон прикрыл футляр, и осторожно подвинул его в сторону Стефана, давая понять, что оценил доверие хозяина. Затем  Жемчужный достал из кармана носовой платок, вытер им вспотевший от разговоров, винных излияний лоб и убрал на место, прихватив по пути нечаянно добытую ценность.

На обратном пути из сокровищницы он обратил внимание на портрет маленькой светловолосой девочки с большими глазами, важно сидящей на шее Лунного Правителя. И в этом возрасте принцесса притягивала взгляд и казалась необычайно хорошенькой.

***

Спустя неделю Правитель Жемчужного побережья расхаживал по своему кабинету. Светлый шелковый халат бежевого оттенка с монограммой, в который он был облачен, очень нравился Киринну. Но сейчас он даже не замечал этого до такой степени, что казалось, надень на него только штаны простолюдина, и то бы не обратил внимание. А причина такого поведения  проста и вместе с тем увлекающе сложна – пришедшая ещё у Стефана мысль не давала покоя. А ну как попробовать дать проверенным магам эти самые, так удачно зацепившиеся, а потом оказавшиеся в кармане  волосы девочки?