— Ну вот, — она рассмеялась, — думала, будешь моей постоянной помощницей, а не выйдет. Отпусти Камиту до завтра, тетушка Ола? Экономка мне ее обещала сегодня к вечеру.

Выходит, главную повариху зовут тетушка Ола.

— Ступайте, — махнула та рукой, — Камита, значит. Небось запомним...

Повторного предложения нам не требовалось.

— Сходи за чистой рубашкой, потом на речку пойдем, — посоветовала Нилла.

В «моем» коридоре с лавкой было пусто, тихо, сумрачно и довольно пыльно. В самом углу кто-то спал, прикрывшись простыней до самого носа, виднелись только черные волосы. Я выдернула из узла сорочку и тихонько, на цыпочках, вышла.

Во дворе меня дожидался — кто бы, вы думали? Эвер, мельников сын, собственной персоной.

— Лина, — воскликнул он, заулыбался, потом смущенно поправился, — Камита...

Парень достал из свертка что-то вроде большого пряника, протянул.

— Это тебе, Камита...

Я оттолкнула его руку, покачала головой — уходи, дескать. Он вспыхнул.

— Ты не поняла. Я просто... мы же не чужие!

Я усмехнулась. Ну да, ну да. Родственничек.

— Ты не поняла, — повторил он. — Я на тебе жениться хочу. Отца уговорю, не беспокойся. А?

Вот это да. Всю жизнь мечтала.

Я показала рукой на себя, на него, отрицательно покачала головой и отвернулась.

— Ну я еще приду! — воскликнул он. — Завтра, ладно? Тебя тут не обижают? Если что, я...

Оказывается, к нам незаметно подошла Нилла.

— Правильно, иди, — посоветовала она мельникову сыну, — некогда нам тут.

Он сунул ей в руку свой пряник и убежал, она расхохоталась.

— Ты чего, Камита? Зачем парня гоняешь? Не самый ведь плохой жених. А тебе надо замуж.

Я с досадой посмотрела на нее.

— Видный, не бедный, семья хорошая, — продолжала она забавляться. — Многие девушки ему порадовались бы. Ладно, ладно, не хмурься! Провидение решит.

Позже, когда мы занялись делами, она опять заговорила.

— Тут такое дело, Камита. Если покажешь себя, как надо, получишь место пекарши Витины, она уезжает в Андер с ленной Даной. Да только надеется вернуться. Что, там у князя на кухне работать некому? Ленна Дана раскапризничалась, что не может жить без Витининых сладостей, имень и согласился, чтобы отстала. Это при том, что ленна сейчас ест, как птичка, а выпечку и в рот не берет. Нрав показывает...

Я услышала лишь про Андер, и ушам не поверила. Туда отправляют пекаршу, место которой могу занять я! И ехать та не хочет. А почему тогда мне не поехать?

Наверное, забавно было наблюдать, как я жестами и мимикой объясняла Нилле, что мечтаю отправиться в столицу. Она, наконец, догадалась:

— Хочешь ехать с ленной Даной? А зачем тебе, так далеко от дома? Трудно будет.

Я изобразила умоляющий взгляд, сложила руки на груди. Помоги, подруга, пожалуйста!

— Ладно, — нехотя согласилась та, — я тетушке Оле скажу, пусть с экономкой переговорит. Ты бы очень не рассчитывала. Говорю же, не нужна ленне пекарка, вредничает она просто. Наплачешься с ней.

А вот на это мне было наплевать. Не нужна ей пекарка — а я и не собиралась у нее на кухне трудиться. Пусть только отвезет в столицу, к моему Гудвину... которого зовут Гвент Мун. Права была знахарка, имя мага я не забывала.

Нилла махнула рукой и надолго замолчала, лишь кратко давала мне указания.

Говорят, что в каждой избушке свои погремушки. Ну и пусть. Что мне до чужих «погремушек»? Мне — домой...

3. Глава 3. Дин и Дана

Я уже легла и слушала, как в углу настырно пилил сверчок. Масляный светильничек моргал рядом, по углам жались осторожные тени. Пора гасить свет и спать...

Когда-то давно у нас на даче тоже жили сверчки. Лично мне, маленькой еще, они никогда не мешали спать — напротив, я чувствовала себя как в сказке, придумывала, зачем сверчки «сверчат», что рассказывают. И представляла их тоже по-сказочному: в маленькой шляпе и со скрипкой. Когда дядя Гоша однажды поймал и показал нам, детям, сверчка, очень удивилась: вот это — тот самый?..