– Хоть не мучилась, слава богу! – вздохнул криминалист.

– Мучилась, но недолго, – возразил Палыч. – Она в себя приходила. Взгляни на рану правой руки. Потерпевшая пыталась ее высвободить, но слабо пыталась, видно, сил, чтобы сопротивляться и звать на помощь, у нее уже не осталось. Господи, бедная девочка! Что характерно, следов от инъекции я не вижу. Предположительно, препарат она приняла сама, тоже по доброй воле. Или ее обманом вынудили выпить лекарство. После скажу, что там конкретно было.

– Значит, доверяла убийце, раз сама эту дрянь приняла, – сообщил Владимир.

– Или убийцам, – поправила эксперта Зотова.

– Сомневаюсь, что убийц было двое.

– Нашел что-нибудь? – заинтересовалась Елена Петровна. – Следы?

– Со следами все глухо. После того как девочку распяли и крест подняли, за собой все тщательно подчистили и пол помыли. Но смущает меня крюк в стене. – Владимир сел на корточки. – Его ввинтили в стену недавно. Ну-ка, ну-ка, я же говорил! – Рыжов осторожно снял с крюка обрывок ниточки, зацепившейся за кончик, и посмотрел ее на свет. – От веревки канатного типа, – сообщил криминалист и, задрав голову, указал рукой на потолок. – А теперь, Леночка Петровна, туда посмотрите, в потолке тоже крюк. Он давно висит. Думаю, деревенские раньше на нем туши подвешивали.

– И что? – спросила Зотова.

– На сгибе крюк словно бы протерт. Преступник, видимо, использовал два крюка как строительный ворот, чтобы тяжелый крест поднять. Веревку к верхушке креста привязал, затем перекинул ее через верхний крюк, пропустил через крюк в стене, и ему осталось сделать лишь несколько усилий. Доску в полу тоже грамотно проломил, чтобы упор для основания был и крест бы не скользил. Если бы убийц было двое или больше, разве стали бы они так париться? Подняли бы на руках, и все дела. Очевидно, убийца соображает в строительстве или инженерных премудростях.

Владимир покосился на понятых, те переменились в лицах и вжались в стену. Трофимов тоже заинтересованно скользнул по работягам взглядом.

– С рукой что? – спросил он у молодого строителя: кисть у него была забинтована.

Тот затряс рукой, выпучил глаза и замычал что-то нечленораздельное.

– Обжегся он сваркой, – ответил за товарища другой строитель. – Калитку варили.

– Я разве вас спрашивал? Я его спрашивал, – нахмурился Трофимов. – Отвечай на вопрос, не мычи!

– Немой он. С рождения.

– Простите, – смутился опер.

Повисла неловкая пауза.

– Итак, – вмешалась Зотова. – Со слов свидетельницы мы знаем, что около половины двенадцатого ночи девушку сюда привезли Цыплакова и Холмогоров. Зачем? В этом направлении и будем копать. Венечка, бери мою машину, дуй в быстром темпе в Москву, выясняй координаты Цыплаковой – и в прокуратуру ее. Ничего ей не объясняй, потоми в моем кабинете, пусть созреет для беседы. Меня смущает, что в холодильнике продукты свежие. Вот что меня смущает! Если девушку планировали убить и с этой целью ее сюда привезли, зачем прикупили продовольствие? Я здесь закончу и потом с экспертами вернусь.

– А что с Холмогоровым? – уточнил Трофимов.

– Ненавязчиво разведай обстановочку, но пока трогать Холмогорова не нужно, как бы ненароком в каку не наступить. Знаю я этих популярных журналистов, с голыми руками к ним лучше не лезть. Начнет права качать, вой поднимет, адвокатов на нас натравит. Надо понять, на что давить. Редакторшу программы сначала прощупаем, а после за тележурналиста примемся. Все, начинаем, Палыч, – дала указание Зотова и открыла папку с протоколами.