Ёп вдруг заявил, что курение травы – тот же онанизм, с чем Кока был согласен: суррогат, настоящего кайфа вроде оргазма опиатов с прозреванием сути своего блаженно-блажного бытия нет.
Потом стали спорить, кто самый долгожитель на земле? Ёп думал, что крокодил, живёт сто и больше лет. Кока предположил, что это баобаб, живёт три тысячи лет, ведь тоже живое, дышит? А Лудо (в связи с Норвегией много читавший о рыбах) торжествующе сообщил, что гренландские полярные акулы, Somniosus microcephalus, – самые долгожители на Земле. Эти каннибалы живут до пятисот лет, половой зрелости достигают только в сто пятьдесят, а бо́льшую часть жизни проводят в поисках партнёров.
– Во дела! Пятьсот лет ищет, кого бы трахнуть! Пятьсот лет в холоде и темноте! – изумились все, представив себе эту несчастную особь, обречённо бороздящую северные пучины: сменялись поколения, страны, народы, Шекспир ещё не рождён – а она всё плавает и плавает!..
После дури Коку разморило – вчерашняя отрава проросла новыми щупальцами в теле и голове. Надо узнать, где Лясик, и сообщить ему о зарытом под фикусом сюрпризе. Интересно, что он скажет? Но нет, по телефону говорить нельзя! Не то Лясик сам выроет героин, и Коке может ничего не достаться! Вот только где Лясик? Что с ним? Надо звонить Барану.
Кока устроился удобнее на скупом кусочке солнца под стенкой и снова стал слушать, о чём говорят Лудо и Ёп.
Теперь речь от оплодотворения логическим образом перешла к сотворению мира. Ёп думал, что тут поработал Бог, а Лудо был уверен, что природа сама себя создала, на что Ёп хитро щурился, ерошил свой нимб, возражал:
– А почему у жирафа выросла шея, а у буйвола, скажем, нет?
– Жирафы к деревьям тянулись, к свежей листве, – не очень уверенно отвечал Лудо, а Ёп саркастически смеялся:
– А буйволу или антилопе, что, не нравилось бы отведать свежей листвы? Ещё как! Но шея почему-то вытянулась только у жирафа! Почему?
Действительно, почему только у него?.. Почему у слона ни с того ни с сего нос сросся с верхней губой и вытянулся до земли, а у тапира, к слову, отпал?.. Куда делись крылья у страуса?.. Кто насадил иголок в ежа и дикобраза?.. Кто вставил ящерицам и крабам глаза-перископы?.. Кто и зачем сделал кротов гермафродитами, а пингвинов – педерастами?.. Кто раздавил и сплющил камбалу и ската?.. Кому понадобилось создавать сто видов медуз или оттягивать у пеликанов метровые мешки под челюстью?.. Кем налиты краски в осьминога и хамелеона, притом что сам осьминог страдает монохромазией и цветов не различает? Кто создал инстинкты – для каждого жука и слона свои, разные, подходящие и необходимые только ему и его виду?.. Или окрас шкур – откуда ферменты знают, как им надо сложиться в песочный цвет, чтобы лев не отличался от саванны?.. Или полосы у зебры?.. Пятна у ягуара?.. Для красоты в природе места нет – всё для дела, для чего-то, это уже люди со своими понятиями любуются каким-то зверем или испытывают омерзение от вида гиен, мокриц или стервятников с плешивой башкой и морщинистой голой противной шеей, или умиляются оленёнку-бэмби, который для льва – только кусок живого белка́, который надо задушить и сожрать…
Ёп, накопав ещё пару-тройку червяков, деликатно и заботливо уложил их в баночку, спросил:
– А кто счастливее – зверь или человек?
И сам же ответил: зверь счастливее, ибо не знает, зачем родился. Живёт как живётся, его не гложут мысли о смерти, морали, этике, философии… Зверь живёт здесь и сейчас, не ведая прошлого, не думая о будущем. Зверь проснулся, нашёл себе пищу, поел и лёг отдыхать – других забот у него нет. Нет вопросов “почему?”, “зачем?”, а только “как?”: как убить дичь, как найти сочную траву, как обрюхатить самку, как избежать клыков и когтей. Звери принимают жизнь такой, какова она есть, а не какой её придумывают себе вечно сомневающиеся люди. Это ли не счастье – принимать жизнь как данность и не пытаться её перекраивать, чем занят неугомонный хомо сапиенс, ведущий планету прямиком к смерти?