— Ты правда её не трогал?

— Кого? Тиану? Трогал, конечно. За разные места!

Рыцарёнок вскочил, но Соловей сбил его с ног ловким пинком.

— Сядь ненормальный. В этом смысле, — он выделил интонацией слово «этом», — я девчонку не трогал. И в шатёр она ко мне сама пришла. Тоже не затем, что ты, баран, подумал.

— Я испугался, — вздохнул мальчишка. — Принцесса Тиана… она… добрая и красивая.

— Добрая? — хохотнул Соловей, — что-то не заметил. Красивая? — он задумался. — Ну, может быть, когда-нибудь станет. Сейчас она похожа на жеребёнка.

— Жеребенка?! — возмутился рыцарь. Похоже, так его принцессу ещё не называли.

— Ага, — спокойно объяснил Соловей, — вредного, прыгучего и норовистого. Который сбежал от мамки и не знает теперь, что делать.

— Нет у неё матери!

— Знаю, — смеяться резко расхотелось.

— Зачем ты её забрал?

— Я?! Да она как репейник, вцепится — не отдерёшь.

— Зачем ей в тебя вцепляться?

— Ооо, — протянул Соловей, — причина есть. И серьёзная причина, даже меня проняла.

— Какая ещё причина?

— Ты за своей принцессой в последнее время ничего странного не замечал?

— Ничего я не замечал!

— Вооот, — Соловей с видом умудрённого жизнью наставника воздел к небу палец, — внимательнее нужно быть к ближним. Тогда, глядишь, и принцессы перестанут сбегать.

8. Глава 8. Договор

Сидеть вот так и болтать с талласким рыцарем было странно. Странно, что замолчала застарелая ненависть, только печаль и усталость остались. Рыцарёнок, Альвин, как назвала его Тиана, ведь одного возраста с Рином. Хотя нет, в рыцари посвящают в семнадцать. Значит — старше. Ну, по нему не скажешь — пацан пацаном. Если Тиана — жеребёнок, то этот — скворец закопчённый. Только из гнезда вылетел, и сразу вороны чуть не заклевали.

— Ты позволишь мне её увидеть? — отвлёк от умных мыслей рыцарёнок.

— А не обнаглел ли ты, парень? — искренне изумился Соловей. — Может мне тебя прямо здесь прирезать? Тиана просила не дать тебе сгореть, про нож она ничего не говорила.

— Принцесса Тиана просила за меня?! — пацан услышал только то, что захотел.

Соловей вздохнул:

— Вы с Тианой часом не родственники? Двое блаженных. Я сейчас тебя убить пообещал.

Рыцарёнок зыркнул из-под перепачканной сажей длинной чёлки, сказал серьёзно:

— Теперь не убьёшь.

— Точно блаженный. Я б на твоём месте убирался к мамочке, пока отпускают.

— Моя мать не заметит пропажу, даже если ты меня зарежешь. Так что я, пожалуй, не буду торопиться домой. Я клялся защищать принцессу и выполню свою клятву!

— Меня меньше всего интересуют глупые клятвы талласцев.

— Я могу помочь, — зашёл Альвин с другой стороны, — у вас ведь есть раненый. Я прав?

— Ну, есть. Тебе-то какое дело?

— Бабка моей кормилицы — сильная ведунья. И она меня привечала куда лучше, чем родная бабушка.

— И что? — Соловей нахмурился, но скрыть вспыхнувшую надежду не смог.

— Она учила меня. Я не самый лучший целитель, но другого у вас нет.

— Если сможешь вылечить Рина, хоть женись на своей принцессе — сам благословлю. Но если обманешь — башку сверну, как курёнку.

— Не обману!

И всё-таки Альвин нервно сглотнул, он не был уверен в своих силах.  

Выбраться с острова они рискнули лишь утром. И то Соловей предпочёл бы ещё подождать, не соваться в тлеющий лес, но гнала вперёд тревога за Рина. Как он? Только бы не опоздать.

Спасённый волк переплыл с ними озеро, но от воды отходить не захотел.

— Дурачок, — сказал ему Соловей, — ищи стаю, один останешься — пропадёшь.

Волк вздохнул, окинул тоскливым взглядом сгоревший лес, но с места не сдвинулся.

— Ну, как знаешь, серый. Бывай. Удачи тебе.