– Вот и я не знаю при чем, – заметил полковник. – Не я с драконами переписываюсь.

– Это нечасто происходит, – ответил Константин, стараясь, чтобы слова не звучали как оправдание. – И большинство не я прислал, а мне с той стороны Зеркала прислали. А я отвечаю согласно инструкциям. Иначе как? – В нем слишком быстро накопилось раздражение, которое он вроде бы сумел удержать, но все же ляпнул: – В конце концов, вы в курсе переписки. Можно было намекнуть, если сомневаетесь, что у вас сотрудник как-то не так себя ведет, тем более все читается, проверяется, как-нибудь цензурируется, в чем я не сомневаюсь.

– Да, блин, Костя, не кипятись ты, – зевнув, перебил его Дмитрий Нилыч. – Понятно, что не ты. Скорее всего, это их какие-то трения. У них там, это, как его, дай бог памяти. Стрийное наследование, что ли, черт их разберет. Мужчина у женщины наследует титул, если у нее он есть, а потом наоборот – женщина у мужчины, и женская линия важна при наследовании. Ну и за время войны муж у той драконихи крякнул благополучно, затем наследовала его сестра, но у нее детей не было. Затем и сестрица загнулась, потом дядя какой-то левый выплыл, но он долго не протянет, и сейчас выходит, что девочка, которая потерялась, – будущая наследная герцогиня. Так что может получиться, что это ее кто-нибудь из родственников по женской линии и потерял на всякий случай. И мы тут не при делах.

– Товарищ полковник, разрешите идти? – попросил Константин.

– …А может и оказаться, – как бы не услышал его Дмитрий Нилыч, но при этом надавил голосом, пресекая любое возражение – что ее к нам через Зеркало перекинуло. И тогда…

Глаза Константина уже привыкли к полумраку, и он увидел, что начальник сделал жест, будто некого сеятеля изображал, рисуя перед Константином какую-то еще неясную перспективу.

Как ни странно, оба глаза полковника вспыхнули живым зловещим огнем, и он обреченно произнес:

– И ее тут замочат, и опять все по новой вспыхнет. Семейка надавит, они генератор Зеркала выключат, и заново попрет: бомбардировки, танковые клинья, диверсанты, котлы…

– Так ей сколько лет? Лет семь, – перебил Константин. – Кто ж ее тронет?

Полковник блеснул металлическими зубами с той стороны, где у него был стеклянный глаз.

– Ты, видимо, не совсем в курсе, как обстоит дело, как тут с детьми драконьими получается иногда, – заметил Дмитрий Нилыч. – Про пожар в Южном слышал месяца четыре назад?

– Допустим, – неуверенно ответил Константин.

– Ну так пять трупов, не считая мелкого дракона. Граждане решили камнями закидать. Милиционер подоспел с табельным оружием, отличник ДОСААФ и ворошиловский стрелок, а так бы, может, тот и улетел бы к себе. – Дмитрий Нилыч перевел дыхание и продолжил: – Так то был пацан из их мелкого рыцарства, почти кривозубый крестьянин из драконов, практически классово близкий персонаж, навроде нас с тобой. Между ним и этой девочкой с драконьей точки зрения просто пропасть пролегает по важности. Того они почти не заметили, вроде бы на несчастный случай списали, а тут так не получится, хоть убейся.

Полковник не выдержал и все же закурил, сквозь клубы дыма бросил:

– И что обидно… – его разобрал кашель, он долго унимал его, после чего вытер рот платком, посмотрел на платок и весело поделился: – О! Уже, считай, полгода без крови! …Так вот, – продолжил Дмитрий Нилыч, – что обидно, они наших детишек не трогают. Или перевертышами делают, или обратно через границу тащат в целости и сохранности.

Из горла Константина невольно вырвался неопределенный звук, похожий на возмущение.