– Дар, – прохрипела я, отделавшись одной общей фразой, которая объясняла все.

В нашей семье дар проснулся только у Джека и у меня. Если способностям брата родители обрадовались, то мне же велели прекратить забивать голову всякими глупостями. Не женское это дело – магией заниматься. Мой удел – выйти замуж и рожать каждый год-два очередного ребенка, ублажая мужа.

Может, так бы все и было, если бы одичавшие не забрали Джека незадолго до его инициации. Тогда-то и проснулись мое упрямство и жажда мщения. Мне хотелось стать великой ведьмой, чтобы отомстить этим монстрам за любимого брата.

Я сбежала из дома в семнадцать лет, накануне собственной помолвки, которая должна была плавно перейти в свадьбу. Когда наш дом был полон хмельных гостей и родственников. Темной ночью, с жалким серебряником и несколькими медными монетами в небольшом узелке с пожитками и большими планами на будущее. Никогда не сомневалась, что оно у меня будет светлым.

Родители мне этого так и не простили.

– Как связалась с одичавшими? – без лишних предисловий спросил второй, что до этого времени молча слушал своего напарника. Этот был рыжий полный маг с пышными бакенбардами и веснушками на курносом носу. А еще от него сильно пахло жареным луком. Так сильно, что меня вновь затошнило.

– Я с ними не связывалась.

– Да? Тогда скажи мне, Солнечная, почему они оставили тебя в живых? Единственную из двадцати четырех, которым не посчастливилось оказаться этим утром в банке.

– Меня спас щит.

– Твой щит запитали перевертыши. И не надо делать такие удивленные глазки. Ты что, действительно думала, что мы не заметим на тебе следов этих тварей?

А я ничего не могла сказать в ответ. Широко раскрыв рот и растерянно хлопая глазами. Как такое может быть? Неужели правда? Но почему?

– Я… Я не знаю.

– Врешь, Солнечная, – влез первый. – Ты – ведьма, а связалась с убийцами, что заживо сожгли столько людей. И это не первые их жертвы.

Разве это они сделали? Мне показалось, что это маги, идя на штурм, все взорвали и уничтожили. Но делиться своими опасными мыслями я не стала. Мое положение и так было шатким.

– Я не…

– Молчать! – вопль рыжего заставил меня подпрыгнуть и испуганно сжаться. – Что, перестала нравиться своим любовникам, и они тебя кинули? Отчего только не прибили?.. Может, пожалели или поняли, что мы тебя накажем более изощренно и болезненно.

Сердце ушло в пятки. Эти двое ни на секунду не усомнились в моей виновности. О каком объективном расследовании может идти речь, когда меня уже во всем обвинили?

– Слушай, Мокрый, а давай ее посадим на пару часиков в общую камеру. Думаю, тамошние жители очень обрадуются такой куколке, – сказал первый, блестя сальными глазенками.

Они же блефуют, рассчитывая меня запугать и выбить признание… Или нет?

Что-то сделать или даже просто подумать о безвыходности своего положения я не успела. Дверь вновь распахнулась, и в каморку вошел высокий, широкоплечий, с тронутыми сединой волосами мужчина неопределенного возраста с жуткими желтыми глазами. Он двигался так плавно, что я сразу поняла – перевертыш.

Увидев его, напарники сразу скисли.

– Нам сообщили, что после нападения одичавших осталась выжившая, – мягко и в то же время немного хрипло произнес мужчина.

– Пособница, – бросил рыжий.

Золотисто-желтые глаза внимательно меня осмотрели.

– С чего вы решили?

– Они ее спасли, напитали щит и укрыли от взрыва, что сами же и спровоцировали.

Я ожидала, что перевертыш возразит, ведь на самом деле все было иначе, но он промолчал. Ноздри мужчины затрепетали. Я видела, как он медленно и глубоко втягивает воздух вокруг меня, считывая и распознавая запах. Интересно, а та вонь, что исходит от рыжего, ему не мешает?