Он улыбнулся ей так хорошо знакомой ей улыбкой, в которой было обещание, и она ему поверила. Конечно же, они справятся, все и правда будет хорошо. Они ведь Олли и Чарли, их пара нерушима, и чтобы ни случилось, они смогут все преодолеть.

Оливер много думал за этот день, и пришел к выводу, что он виновник того, что их отношения пошатнулись. Он таит в себе недовольство, ему кажется, что он не на своем месте, отсюда раздражение и срывы на Чарли, которая ни в чем не виновата. Но правда в том, что именно здесь его место, рядом с ней, его женой. И теперь он это понял. Теперь все будет по-другому. Он перестанет вести себя как придурок.

Чарли приподнялась и провела рукой по волосам Олли: ей нравилась их мягкость, цвет темного золота – ее завораживало, как солнечный свет играл с ними, и тогда они отливали неким сиянием. Чарли радовалась, что за прошедшее лето волосы Олли отрасли и вновь были привычной для нее длины – прическа, к которой его принудили в лагере ей совсем не по душе была.

Оливер прижал ее к своей груди, и их губы слились в прощающем поцелуе, положивший конец конфликту. Обиды были забыты, вытесненные пламенеющим желанием и страстью. Они занялись любовью, а после уснули, обнявшись, с убеждением, что тучи рассеялись и больше не вернутся.

Им ничто не угрожало.

– Какого черта?

– Это за то, что мне пришлось тащиться сюда, чтобы убедиться, что твоя задница не натворила дел.

Опираясь на трость, Майло прошел мимо меня в дом.

– Удара ты не пожалел. – Я скривился, потирая плечо, в которое он зарядил.

– Ты не брал трубку, брат. Так нельзя.

Майло опустился в кресло, одарив меня взглядом, полный укора. Мне стало не по себе – не следовало отключать телефон и заставлять его переживать.

Майло видел меня в самые плохие моменты моей жизни (как и я его), и я знал, о чем он подумал, когда не смог дозвониться до меня в течение долгого времени. Но я не собирался возвращаться к старому, о чем и сказал ему.

– Хорошо. Потому что богом клянусь, парень, я сам надеру твою задницу, если ты повторишь то дерьмо, из которого так долго выбирался.

– Нет, нет, больше никогда. – Одна мысль об этом бросала меня в холодный пот. – Не волнуйся.

Майло долго смотрел на меня, взвешивая, насколько мне можно верить, но потом кивнул, соглашаясь.

– Так чего ты тут спрятался? – Он обвел взглядом гостиную, в которой еще не было ничего кроме голых стен да кое-чего из мебели.

– Надо было пару дней подумать. Я не прячусь.

– Чушь! Хватит заливать.

Он усмехнулся, закинув больную ногу на столик – он был грубо сколочен и не идеально отшлифован, но я сам сделал его однажды, чтобы скоротать бессонную ночь.

Замечания делать ему я не стал – в конце концов, он был здесь, потому что ему на меня не наплевать.

– Ее избегаешь?

Я посмотрел в сторону, почесав подбородок – пора было побриться, бороду отращивать я не планировал.

– Можешь молчать, я и так все вижу. Что у вас произошло? Из-за чего ты так обозлился на нее?

Я не рассказал Майло, что у Чарли есть ребенок.

Ребенок Чарли! Я верил в это с трудом, мне это полным абсурдом казалось. Не укладывалось в голове, как нечто такое значимое в ее жизни могло пройти без меня?

Наверное, я продолжал быть идиотом, если до сих пор пытался понять причину; понять, почему все так случилось? Как так случилось, и как я допустил такое?

Все было просто, и, наверное, не надо искать глубокий смысл во всем этом. Меня не было рядом, и Чарли изменила мне.

До банальности просто, тошнотворно логично.

– Все по-старому. – Я посмотрел в глаза боевому товарищу, солгав не дрогнув. – Ты сам убеждал меня, что мне не стоит идти у нее на поводу. Что теперь тебе не нравится?