Единственным, что доставляло ей радость, были ежедневные встречи и разговоры с отцом. Рядом с ним она забывала, что он в опасности, и наслаждалась общением и тем, что он жив.

10. Где умирает надежда, там возникает пустота

1993 год

Отец Марины пережил дату своей смерти на восемь месяцев.

Сердечный приступ случился во время операции. У него потемнело в глазах, и он потерял сознание. Кардиограмма показала микроинфаркт. Но Виктор уже, наверное, тогда все понял, потому что говорил с дочерью очень быстро, как будто боялся, что не успеет сказать.

Марина сидела у его кровати в больнице и рыдала.

У нее ничего не получилось, и она впервые предположила, что и в будущем у нее, возможно, ничего не получится. Она боялась признаться самой себе, что никто не в силах остановить смерть, если она предначертана свыше. Виктор говорил именно об этом:

— Мы ничего не в силах изменить. Просто пойми это. Чем быстрее ты поймешь, тем легче тебе будет смиряться с потерями, о которых ты уже знаешь и которые проживаешь второй раз. Если я не умер от рака, то умру от инфаркта. Если я не умер год назад, то все равно это случится, и произойдет это не в глубокой старости. Задумайся, почему так?

— Я не знаю, - рыдала она у него на плече.

— Может быть, потому, что я больше ничего не могу принести миру? Или наоборот. Я могу спасти того человека, которого спасать не надо. Мы не можем знать, почему так и для чего мы теряем своих любимых. Но я умоляю! Я заклинаю тебя! Не жди своего Влада. Ты его не спасешь! Ты не сможешь этого сделать! Меняй жизнь сейчас. Живи сейчас. Не жди еще десять лет, чтобы два месяца быть счастливой. Живи сейчас, котенок! Люби сейчас! Будь счастлива сейчас!

Он умер ночью. Обширный инфаркт. Пару секунд, и его не стало.

Потом были похороны, которые Марина запомнила слишком хорошо. Она запомнила их так, что они будут ей сниться очень часто.

Она сидит с Зоей и Катей в катафалке, в гробу у их ног лежит отец. Водитель везет всех сначала в больницу, где Виктор проработал много лет, чтобы все, кто любил отца, смогли с ним попрощаться. Потом они опять садятся в эту черную траурную машину и едут на кладбище.

Дорога плохая, автомобиль попадает в ямы, и от этого тело отца немного трясет. Марине хочется лечь рядом с ним в гроб и защитить от этой тряски, от всего негативного и плохого. Ей эхом слышатся слова его коллег: «Замечательный хирург», «Талантливейший врач» и «Мудрейший человек».

Она даже на секунду начинает понимать, что да, отец прав, и она обязательно должна его послушать. Но потом она вспоминает лицо Влада и думает только о том, что все равно дойдет до конца, все равно будет ждать любимого человека и любыми способами спасет ему жизнь.

Светланы на похоронах не было. Она изобразила всемирное горе, ужасное самочувствие и даже вызвала скорую помощь, чтобы все поверили, как ей плохо. Даша тоже не прилетела на похороны отца. Она плакала и кричала сестре в трубку:

— У меня виза просрочена, понимаешь? И я нахожусь в этой стране нелегально!

— Тем более. Приезжай домой. Мы тебя очень любим и ждем.

— Куда приезжать? В вашу Рашу? В вашу долбанную страну, где пожрать нечего и все, кого я знаю, потеряли работу и продают какие-то жуткие шмотки на рынках? В это дерьмо приезжать? Ты совсем сдурела?

— Конечно, в Америке лучше, — непонятно зачем прокомментировала Марина речь сестры.

— Да! Это моя страна. И я сделаю все для того, чтобы тут остаться! Поняла?

Марине очень хотелось ей нагрубить, сказать, что, конечно, страна намного важней, чем отец, тем более неродной, но который ее воспитал и поставил на ноги, но она не стала ей этого говорить и бросила трубку. Потом от злости разбила телефон и больше никогда не разговаривала с сестрой.