Примерно год назад у нее по математике в году вышла двойка и мама не нашла ничего лучше, чем наказать девочку, и отлупила скакалкой.

Возможно, это был материнский крик отчаяния о том, что ее дочь — тупица и бездарь.

Пожалуй, Марине тогда не следовало придавать огласке резкое поведение матери, но обида оказалась сильней здравого смысла, и девочка решила найти защитника в лице дедушки.

Она выскочила из квартиры и поехала к нему за город. У нее тогда и денег на проезд не было, но боль от обиды застила глаза, и она даже не помнила, как добралась. Когда же она приехала к дедушке, она вылила столько слез на его пиджак и так долго жаловалась на маму, что дедушка тоже не выдержал и пошел сначала в милицию за помощью, а потом, оставив Марину с бабушкой, поехал в город и подал жалобу на непутевую мать с просьбой лишить ее родительских прав.

Отец Марины тогда эту ситуацию уладил. И маму уговорил не злиться на дедушку, и отца своего уверил, что это случайность и дочку никто никогда не бил. Папа действительно ни разу за всю жизнь не ударил Марину, а вот мама постоянно выдавала ей подзатыльники.

Через несколько дней после этого происшествия папа забрал Марину домой. Всю дорогу он молчал. Только перед самым подъездом попросил:

— Прости ее, пожалуйста, она не со зла!

Но, как оказалось, прощать надо было не Марине, а Светлане.

Это она на дочку обиделась так, что целое лето не разговаривала.

Впрочем, Марина от этого не страдала – на все три месяца она уехала к бабушке и дедушке.

Уже когда начался учебный год и девочка вернулась домой, они с мамой стали потихоньку общаться.

Поэтому сейчас Марина поняла, что своими хлынувшими эмоциями немного напугала дедушку, и решила быстренько исправить ситуацию:

— Все отлично, дедуля, все просто замечательно, я получила сегодня пять по математике, — стала уверять она его.

— А почему ты плачешь?

— Соскучилась! Скоро окончится эта школа и я приеду на все лето к тебе. Хорошо?

— Конечно, моя дорогая внучка, — он с радостью прижал ее к себе и положил в карман двадцать пять рублей.

По тем временам это были огромные деньги, и не только для маленькой девочки. Но он всегда ее баловал.

В комнату зашла бабушка с пакетом в руках. В пакете был костюм шоколадного цвета: прямая юбочка до колена и кофточка на пуговичках. Бабушка прекрасно шила и вязала.

— Угадай, что я тебе подарю? — спросила она.

Да, подарки они всегда дарили разные.

Вообще они странно жили – вроде и вместе, но врозь.

У дедушки свои деньги, у бабушки свои. Дедушка выдавал жене деньги каждый день по чуть-чуть и говорил:

— Сходи купи селедку и отвари картошку в мундире. И себе купи молока.

Бабушка шла в магазин, покупала на его деньги себе молоко и селедку, на свои – пряники, и на обед у них была картошка с селедкой, а на ужин у бабушки был стакан молока с пряниками.

Раньше баба Шура вела хозяйство: у нее были и куры, и корова, и поросята.

Но лет пять назад она стала сильно сдавать – ноги и руки болели, поэтому хозяйство решили продать. Сколько им надо было? Пенсия хорошая, да и сын помогал, не забывал.

Марина прищурилась и сделала вид, что думает:

— Ты связала мне шапку и рукавички?

— Нет, подсказка — скоро лето.

— Тогда это платье. Или костюм.

— Костюм, угадала. А какого цвета? – бабушка улыбалась.

— Моего любимого, шоколадного? – девочка запрыгала от счастья, чтобы обрадовать бабушку.

Баба Шура протянула ей пакет и девочка убежала в ванную, чтобы примерить его.

Надевая его, она думала, что если кто-то подсматривает сейчас за ней, а наблюдать, по ее соображениям мог только Бог, то он бы точно покрутил у виска: сорокалетняя тетка в теле маленькой девочки надевает детские вещи и пребывает в восторге от происходящего. Ну не странно ли это?