Там же я нашел четыре снимка Бьёркенстама. Два из них походили на фотографии в паспорте. Еще на одном он, совсем молодой, позировал в боксерских перчатках и белой майке. Наконец, на четвертом он был в смокинге, рядом с женщиной в длинном платье. Похоже, этот снимок сделали на торжественном приеме или церемонии вручения какой-нибудь премии. «Якоб Бьёркенстам с женой Агнетой» – гласила подпись внизу.

Супруга едва доставала ему до плеча. Темные волосы миллионера были взъерошены. Эта прическа в стиле ретро, отдававшая модой шестидесятых, наверняка обошлась в целое состояние.

Глаза женщины блестели. Оба победно улыбались в камеру.

Были и другие статьи, в «Дагенс индустрии» и «Афферсвельден», но и они мало что мне прибавили. Похоже, Бьёркенстамы несколько лет прожили за рубежом.

Я по-прежнему не понимал, какое отношение имеет ко всему этому белый внедорожник. Но одно то, что он зарегистрирован в России, где у Бьёркенстама был бизнес, подтверждало существование этой связи.

Около одиннадцати часов зазвонил мой мобильник. Приняв вызов с неопознанного номера, я услышал в трубке женский голос:

– Это Харри Свенссон?

– Точно.

– Простите, что отозвалась не сразу, я была на работе… Это Бритт-Мари, фотограф… Бритт-Мари Линдстрём…

Я объяснил ей, что меня интересует снимок, который она сделала в гавани в Мёлле: миллионер Якоб Бьёркенстам на фоне белого автомобиля. Скорее даже этот автомобиль.

– Вы ведь, наверное, сняли больше. Есть еще фотографии?

– Не так много. Меня торопили. Всего-то щелкнула раз семь или восемь, в лучшем случае.

– Я не знаю, каким образом… – смутился я, – но нельзя ли увеличить изображение автомобиля, по крайней мере, той его части, где номер?..

– Не совсем понимаю, о каком автомобиле вы говорите, – замялась Бритт-Мари.

– На снимке есть машина, приглядитесь… возле отеля. Рядом с ней курит какой-то толстяк…

– Хорошо, я попробую, – отозвалась женщина в трубке. – Картинки перешлю вам завтра утром, идет?

Я сообщил ей адрес электронной почты.

– И еще, мне нужно связаться с автором статьи, но он не отвечает…

– Его я совсем не знаю. Мы виделись в гавани, но только и успели, что сделать друг другу ручкой. Когда я подъехала, он уже закончил с интервью и садился в машину.

– О’кей, буду ловить его дальше, – отозвался я.

Сделав звонки, я отправился к Арне. На экране мелькали кадры новостей Си-эн-эн: бомбежки в Ираке, Сирии или секторе Газа… Женщины с воздетыми к небу руками, оборванные ребятишки среди опаленных руин… Дремавший в кресле старик не заметил, как я выключил телевизор.

Слушая громкий храп Арне, я невольно усомнился в том, что его дом – самое безопасное место для девочки. С моей стороны было, пожалуй, необдуманным и легкомысленным поступком обещать ей здесь надежное укрытие.

Чего я только ни боялся – леса, заброшенных кораблей и заводских корпусов, – но только не темноты. Да и кто станет утверждать, что шведская ночь накануне праздника летнего солнцестояния может быть темной и зловещей! Тем не менее в постели мне было не по себе, и это притом, что мне и раньше приходилось ночевать у Арне. Сквозь привычные ночные шумы прорывались странные, пугающие меня звуки.

Арне храпел.

Ветка царапала крышу.

Что-то упало с дерева и стукнулось о землю.

Потом в траве прошелестел ветер.

Ударился о стену ставень.

И при каждом шорохе у меня неприятно щекотало в желудке.

В оконные стекла стучали дождевые капли. Мне показалось, что ветер усилился.

При следующем порыве капли застучали в окно, как горошины.

На кухне затарахтел холодильник.

Потом мимо дома проехал автомобиль. Он как будто развернулся и встал.