Взгляд короля изменился.

– Мне достаточно вашего слова! – бросил он и добавил, – И руки вашей дочери.

Принцесса отпрянула, надеясь, что услышанное ей померещилось.

– Этот священный союз положит начало мирному сосуществованию, – как ни в чем не бывало, продолжил хорниец, – Посему я прошу вашу дочь присягнуть на верность моему народу! Мои сыновья – наследники поднебесных земель, смелые воины, преданные слову…

– Нет! – вскричала Протея, когда смысл услышанного дошел до нее в полной мере. Она вскочила, порывисто дыша, готовая бросить вон из залы.

Король замолчал и с любопытством уставился на юную михтийку. Ничуть не смущенный её дерзостью! Чего нельзя было сказать об Эллате. Казалось, что выходка Теи задела мать куда сильнее, нежели только что озвученный ультиматум.

– Протея, сядь! Немедленно! – выдавила она сквозь зубы и вновь обратила свой взор на хорнийца. – Возможно, найдутся другие варианты?

Мужчина задумался, рот его в недрах густых волосков искривила усмешка:

– Если только в вашей семье не найдется других дочерей!

Принцесса покачнулась и опустилась на жесткий стул. Она сидела, боясь шелохнуться, ловя каждое слово. Все казалось таким очевидным! Но отчего же мать медлила?

– Это непростое решение и оно требует времени, – сказала Эллата.

Он кивнул:

– Я понимаю. Но у нас его нет! Мы выступаем на рассвете.

– Смею напомнить, – произнесла королева, – Что завтрашним днем состоится церемония прощания с его Высочеством.

– С запада надвигается шторм, и промедление может стоить нам жизней, – безучастно ответил хорниец.

Тея до боли закусила губу. «Ваша жизнь ничего не стоит», – хотелось ей крикнуть в ответ. Да как он посмел даже думать об этом? Он, чьи люди безжалостно вторглись на их территории, убили сотни мужчин. В том числе и её отца! Пожалуй, хорны и впрямь лишены всяких принципов…

– Что ж, королевские слуги проводят вас в жилые покои, – прозвучал голос матери.

Хорниец поднялся из-за стола, вновь обнаруживая свою первозданную мощь.

– Рассвет наступит через 10 часов, – напомнил он и вышел, оглашая тяжелой поступью просторную залу.

Стоило дверям за спиною сомкнуться, как Тея отчаянно вскрикнула:

– Это невозможно! Я не выйду за хорна!

Атукар покачал головой, с досадой разглядывая бесформенную кляксу на рукописном пергаменте.

– Позвольте заметить, Ваше Высочество, что горцы издревле заключают союзы с равными себе, отрицая всяческие инородные контакты. И сам факт того, что они предпочли чужестранку, уже повествует о мирных намерениях.

– Плевать! – пораженная его безразличием, Тея вскочила со стула. – Вы что, ослепли? Они же звери! Дикари! Да что вы знаете о них? Они убили папу!

– Милая, тебе лучше умерить свой пыл, – произнесла Эллата.

Её спокойный тон еще больше взбесил Протею.

– Умерить свой пыл? – повторила она, – Тогда почему бы тебе, мама, не отправиться вслед за ними? Насколько я знаю, место королевы свободно!

Мать вздрогнула, как от пощечины.

– Да как ты смеешь, – прошептала она.

Их взгляды встретились…

– Позвольте, ваши Высочества! – вмешался советник, – По моим данным король Хродес вдовствует с тех пор, как его супруга, королева Трезора, почила спустя несколько лет после родов Асхары. Но речь шла о старшем сыне, Тауре Третьем!

Он говорил уверенно, извлекая из собственной памяти факты.

– Насколько мне известно, в хорнийских землях не принято заранее планировать брачные союзы. И хорниец, достигнув порога, вправе сам избрать себе в жены всякую доступную женщину…

– Да мне всё равно! – перебила принцесса, сглатывая ненавистные слезы. – Да я скорее проткну свою кожу отравленным жалом фиттонии!