– Жалеешь бабу? – усмехнулся дядька.

– И это тоже. Но и вижу, как она на тебя смотрит, а ты на неё.

– Глазастый. – Он провёл рукой по моим волосам и вернулся к машине.

Трофимыч и Людмила посмотрели на него. Они ждали решения, и Андрей Иванович, передавая старику ключи от «нивы» и обрез, сказал:

– Мужиков оставляю тебе. Что ты с ними будешь делать, меня не волнует. Но прими совет: решай всё быстро. Или в расход, или уходи дальше в лес.

Старик отреагировал спокойно, а женщина опять завелась и стала спорить. Однако Андрей Иванович оборвал её:

– Ты теперь с нами. Обратно не вернёшься.

Людмила моментально замолчала, такой расклад её устроил, и она побежала за своими вещами, которые следовало уложить в машину, а я подошёл к «ниве» и нашёл в ней отличную четырёхместную палатку. Новенькую. Из магазина. С ценником. Не бросать же такое добро? Слишком расточительно. Поэтому оттащил её в «крузак». Что характерно, под внимательным взглядом Трофимыча, который уже считал машину и всё, что в ней, своей собственностью, но возразить не решился.

Деревушку покинули через десять минут. Начался очередной этап пути, по старым леспромхозовским и сельским дорогам в сторону Харовска.

Анатолий Трофимович Безуглов посмотрел вслед машине гостей, которые увезли с собой Людмилу, и с обрезом подошёл к подвалу. Пленные снизу услышали, что кто-то рядом, и непутёвый Валерка позвал его:

– Это ты, Трофимыч?!

Безуглов не ответил, и Валерка снова подал голос:

– Выпусти нас. Мы слышали, как машина уехала. Будь человеком. Мы тебе ничего не сделаем.

Трофимыч опять отмолчался и отправился в свою избу. Здесь на столе стояла литровая бутылка водки и закусь, маринованные грибы, и первая мысль хозяина была о том, что нужно выпить. Однако он отдёрнул руку от стакана, отошёл к окну и достал опасную бритву. Повертел её в руках и посмотрел на себя в зеркало.

– Надо начинать новую жизнь, – сказал Безуглов. – И для начала – побриться.

Нагрев на летней печке воду, он наполнил ею тазик и стал аккуратными движениями сбривать седые волосы. Всё делал неспешно, размышляя о будущем, иногда вспоминая прошлое, свою непростую жизнь.

Родился Анатолий Безуглов далеко от этих мест, на Дону, в семье потомственного казака, который не забывал о своих корнях. Поэтому с детства Анатолий знал, чем будет заниматься, и хотел одного – защищать свою родину, поэтому, после окончания школы отслужив срочную службу в пограничных войсках, отправился в военное училище.

Будущее казалось определённым, но судьба поступила с Анатолием жестоко. На третьем курсе, провожая домой девушку, Безуглов схватился с местной шпаной. У них ножи, а у него только руки и ноги. Однако он вышел из схватки победителем. Вот только один шпанёнок скончался от полученной черепно-мозговой травмы, а ещё один на всю жизнь остался инвалидом. И вместо службы родине Безуглов отправился на зону, где к нему отнеслись как к врагу. Но опять Анатолий выстоял, не сломался, отсидел шесть лет из восьми, вышел по УДО и домой уже не вернулся.

Где только не побывал Трофимыч. В Магадане мыл золото. На Курилах ловил рыбу и крабов. На Урале добывал ценные камни и водил геологов. А потом встретил хорошую добрую женщину и перебрался в Вологодскую область, поднимал леспромхоз и хотел, чтобы супруга родила ему детей. Но не сложилось. Ничего не сложилось так, как хотел Безуглов. Жена не смогла родить, у неё случился выкидыш, и она этого не вынесла, сгорела, словно свеча. А новую жену в дом Трофимыч уже не приводил. Мог бы уехать из этих мест. Однако его нигде не ждали, и он доживал век в лесу. Вроде бы ещё не старый, всего-то пятьдесят семь годов, но окружающие считали, что он уже совсем старик, и сам Трофимыч думал – жизнь кончена и следующий шаг будет в могилу.