– Вроде, рядом с Москвой находимся, в приличной гостинице, а сервис – как в деревне «Драные кальсоны».

Низенькая хрупкая дама возраста «активное долголетие» сверкнула в его сторону черными мышиными глазками и достала смартфон из розового футляра со стразами.

– Нет гудков, – подтвердила она и продолжала уже на повышенных тонах, – Это же черт знает, что такое! Я жду звонка из Союза писателей!

– В этот поздний час? – ехидно поинтересовался голос из темного угла. – Не знал, что в Союзе писателей, как в горячем цехе, производство круглосуточное!

– Ни фига ж себе! Эта «богадельня», в которой состояла моя покойная бабушка, оказывается, до сих пор существует! – присвистнул молодой человек.

– Выбирайте слова, юноша, – строго потребовала дама, но молодое дарование было не остановить.

– Помню, я еще ходил в детский сад, когда бабушка выбивала в Союзе писателей путевку в пансионат «Дуделкино». Чтобы обойти виртуальную очередь, она носила клеркам Союза тортики и даже коньяк, – продолжал парень, нимало не смутившись. – Кому сейчас нужна эта нафталинная лавочка – ума не приложу?! Кто-нибудь из вас может назвать мне хоть одного знаменитого члена Союза писателей, живущего в наше время?

– Членство в Союзе писателей – признание мастерства! – пожилая «Дюймовочка» испепелила молодого человека взглядом, полным презрения, а затем как бы невзначай сообщила: – Мне должны оттуда позвонить. Время суток не имеет значения. Хотят пригласить в Нижний Новгород. Группа местных энтузиастов решила провести День поэзии – в честь писателя Боборыкина, он ведь родился в тех краях.

– Жаль, что не в Локарно вас пригласили, – усмехнулся все тот же кудрявый парень. – Если не ошибаюсь, когда-то популярный, а ныне забытый Боборыкин, свалил после революции в Швейцарию, где и умер от старости. Зачетный пацан, свинтил из Совдепии! По крайней мере, не сгнил в сталинских лагерях!

– Не надо завидовать таланту, мой мальчик, – перешла дама в наступление, – зависть иссушает душу. Когда-нибудь и вас пригласят на праздник в честь какого-нибудь отечественного классика.

– Постойте, Боборыкин, воде, был писателем и журналистом, но отнюдь не поэтом, – раздался все тот же голос из темноты, внезапно показавшийся Лине знакомым. Обладатель голоса сидел в дальнем углу фойе, неудивительно, что Лина до сих пор его не заметила.

– Подобные мелочи не имеют значения, – отрезала дама, – мои поклонники живут в самых отдаленных уголках нашей страны и с нетерпением ждут меня в гости. Я ездила и на родину Сергеева-Ценского, Сухово-Кобылина и Мамина-Сибиряка.

– Ох, фамилии-то у всех писателей не простые, а двойные! Признайтесь, вам платили за выступление по двойному тарифу? – съехидничал все тот же голос из темноты.

– Теперь мне понятно, что звезда провинциальных Дней поэзии, делает среди нас, никому не известных прозаиков! – забасил другой мужской голос, принадлежавший писателю-фантасту Егору Капустину. Он выглядел живым воплощением своего жанра: бородатый, в меру лохматый, в растянутом свитере и в рваных джинсах. Этакий писатель-неформал, вечно ниспровергающий устоявшиеся в обществе взгляды. Он саркастически взглянул на поэтессу и предположил, что в нее вселились мятежные души классиков с их помощью она надеется отвоевать у конкурентов место под солнцем, то бишь, в душе Ильинской. Дескать, поэтесса рассчитывает срубить в награду за усердие неплохой гонорар.

– Высокая поэзия не приносит денег, однако хорошо питаться хочется всем, – парировала Дюймовочка: – Вы тоже явились сюда не за тем, чтобы создавать шедевры. Признайтесь: каждый из вас собирается написать нечто по заказу Ильинской, выиграть конкурс и получить обещанные денежки.