На ассоциацию танка в юбке на ум пришла Аришка. Вот с ней мы точно намучаемся, когда подрастет, гроза всех парней будет. Невольно улыбнулся, вспомнив маленькую вредину, и отпустило. Тугой узел, сжимавший мои эмоции, развязался. Повернулся к Касуцкой, та смотрела на меня большими и преданными глазами, выжидающими... глупая...

— Давай по-хорошему? — Она непонимающе заморгала, и я продолжил: — Если ты не выбросишь любые мысли о возможных между нами отношениях из своей хорошенькой головки, то я отправлю тебя обратно на Дальний Восток. И за мной не станется перекрыть тебе дорогу в Москву.

— Вы сейчас серьезно?

— Более чем! — отрезал и все же решил чуть сгладить: — Мне не нужны проблемы в семье, которые могут начаться из-за тебя. Вот и все.

Я все же перегнул палку, губа волчицы самым натуральным образом задрожала, Рита пару раз беззвучно открыла и закрыла рот и, развернувшись, выбежала вон из номера. Надеюсь, сразу до Москвы. Надо это дело проконтролировать.

Набрал номер одного из своих охранников и обозначил ему задачу.

— Как только увидишь в холле Касуцкую, вежливо проводи ее до аэропорта и посади на ближайший самолет до Москвы.

— На обычный? — В голосе волка звучало удивление.

— Да на любой! Сюда же она как-то долетела. Все, отбой, доложишь, когда справишься с задачей.

Дурдом. И зачем я пошел навстречу Касуцкому? Выйдет мне вся эта история боком. Каких только нервов стоила мне безумная и бездумная влюбленность Лексы, теперь еще одна такая же помешанная на мою голову, только проблемы кругом.

Яна

— Почему ты не сказал, что отделение Лексы оккупировала какая-то арабская шишка?

— Ты опять ездила к Лексе? — напряженно спросил Игнат. — Неужели до сих пор на что-то надеешься?

Я как можно крепче сдавила телефон, чтобы совладать с эмоциями. Каким же он бесчувственным может быть! А ведь Лекса его любила, странно, одержимо, болезненно, но все же искренне. И он сейчас так легко говорил о ее сложном состоянии.

— Если со мной что-нибудь подобное случится, ты так же быстро опустишь руки?

— Не говори глупости, — рыкнул он так, что мне телефон пришлось слегка отодвинуть от уха.

— А ведь аппараты зафиксировали изменения...

— Серьезно? — Он был очень удивлен. — Когда ты приходила?

— Нет.

Когда я была у нее, она выглядела спокойно, умиротворенно и нереально красиво. Как та самая Белоснежка, только блондинка, точно… Аврора, спящая красавица, ждущая своего принца. Как ей удается быть такой красивой, даже лежа в коме?

— Всплеск был где-то неделю назад, — пояснила я, — как раз, когда ты уехал.

В этот раз я была с ней совсем недолго, препирания с «истуканами» в дверях отняли слишком много времени, а дома ждали дети, оставшиеся впервые наедине с няней. Они, конечно же, были с ней знакомы, Николай Александрович приглашал ее к себе каждый раз, когда занимался с внуками. Как он говорил: «Не уверен в своих старческих силах. Еще что-то не то сделаю. А под присмотром Вали все правильно будет, идите дети, отдыхайте!» И мы шли с Игнатом и отдыхали, правда, дальше постели наш отдых никогда не заходил. Полностью расслаблялись, не контролируя каждую минуту свои чувства и издаваемые звуки, мы наслаждались, растворяясь друг в друге, забывая обо всем на свете. В том числе и об отведенном нам времени.

— Что Мари говорит? — рассеял сладкие воспоминания Игнат.

— Да ничего. Я даже не поговорила с ней толком, меня вообще не хотели пускать в отделение, — наябедничала я.

— Кто?

— А я что, знаю? Максим сказал охранники арабского альфы.

— А что там делал Васильев?