– А твоя гениальная идея в чем?

Джордин сразу заткнулась, и мы с Вайолет рассказали Гейбу о нашей городской легенде.

Вот опять… Только что случилась странная вещь. Сестра сказала, что мне кто-то звонит, но, когда я подошла ответить, на том конце линии никого не было. Я несколько раз сказала «алло», но там молчали. В конце концов я повесила трубку, а когда спросила у Кендалл, кто меня спрашивал, она закатила глаза и заявила, что она мне не секретарь. Очень, очень странно.

– Ну как, – спросил доктор Сото, – хотите познакомиться с Корой?

И я, помнится, согласилась.

Доктор Сото легонько постучал костяшками в окно, предупреждая о нашем приходе, а затем открыл дверь.

– Мистер и миссис Лэндри, это доктор Гидеон. Она специалист по психическому здоровью, я вам о ней говорил. Доктор Гидеон, это Мара и Джим Лэндри, родители Коры.

– Здравствуйте, – произнесла я, протягивая руку отцу девочки. – Сочувствую, что с Корой случилось такое несчастье. Как она?

Джим стиснул мою руку. По сравнению с моей, кожа у него казалась грубой и сухой. Почти как у рептилии.

– Так себе. Только посмотрите на нее. – Голос у него дрожал. – Какой-то маньяк изрезал и изуродовал ее.

– Ее скоро повезут на операцию, – всхлипнула Мара, вытирая глаза и нос промокшей салфеткой. Казалось, мать вот-вот рухнет под тяжестью тревоги. – Доктор Сото говорит, что здесь очень хорошие хирурги.

– Он прав, – подтвердила я. – Специалисты мирового уровня. Кора в лучших руках. Она прошла через ужасное испытание, и вы тоже. Знайте, что здесь многие готовы оказать помощь и поддержку и Коре, и вам…

– Послушайте, доктор Гидеон, – Джим еле сдерживался, и потому его голос звучал сдавленно, – не хочу показаться грубым, но, честно говоря, психиатр – это последнее, что нужно Коре. Да и нам. Пусть дочку прооперируют, а потом врачи должны попытаться восстановить ей лицо. – Он с каждым словом говорил громче, пока жена не схватила его за руку и не шикнула на него. У меня сложилось впечатление, что ей приходилось делать это часто. – А лично мне нужнее всего, – Лэндри слегка понизил голос, – лом и пять минут наедине с тем, кто напал на мою дочь.

– Джим, прекрати, – взмолилась Мара, снова заливаясь слезами.

– Извини, – сказал Джим, словно удивившись силе собственного гнева. – Пойду-ка справлюсь, нет ли у полиции каких-нибудь новостей. – И он резко выскочил вон из палаты.

– Муж напуган, – объяснила Мара. – Безумно тяжело видеть Кору такой. Вот Джим и бесится, что не оказался рядом и не помог ей.

– Не извиняйтесь, я понимаю. – Я сунула Маре в руку свою визитку: – Пожалуйста, звоните, если вам что-нибудь понадобится или если я смогу ответить на какие-то вопросы. Я часто работаю с детьми и семьями, пережившими травмирующие события.

– Спасибо, – фыркнула Мара, – но вряд ли ваши услуги понадобятся.

– Я могу пригласить ваших родных или друзей побыть здесь во время операции, – предложила я. Во время подобных трагедий поддержка близких крайне важна.

– Мои родители как раз едут сюда с нашей старшей дочерью, – сказала Мара. – Скоро будут. Но спасибо за заботу.

Я улыбнулась, слегка коснулась ее плеча и пошла за доктором Сото, который уже распахнул дверь.

В молчании мы подошли к лифтам.

– Может, после операции родители будут воспринимать вас более благосклонно, – заметил доктор Сото. – Хотя меня беспокоит мистер Лэндри. Он очень озлоблен.

– Да, миссис Лэндри кажется более отзывчивой, – согласилась я. – Но звонка не стоит ждать ни от матери, ни от отца. Я могу сегодня проведать их у Коры в палате.