– Стой, – крикнул, поднимая руку в перчатке с обрезанными пальцами Алексей, – стройся в две шеренги на опушке, собрать орудия! – он оглянулся, – Максимка!

Казаченок, словно чертик из шкатулки, выбрался из-за спин ополченцев, черное, блестящее от пота лицо деланно-спокойное, ждет приказов старшого.

– Играй тревогу!

Молниями замелькали деревянные палочки в руках парнишки, звонко, перебивая вой усилившегося ветра в деревьях затрещал барабан. Вперед выскочили десятники, на ходу опуская со шлемов стальные личины (личина – часть шлема в виде металлической маски), превращавшие их в подобие робокопа. Оставшийся с времен до переноса фильм с таким названием Алексей видел в клубе. Он не понравился, но неожиданно запомнился. Пронзительные и грозные команды, сопровождаемые отеческими подзатыльниками, эхом пронеслись над опушкой. Через десяток наполненных суетой ударов сердца недлинный, но плотный двухшереножный строй, ощетинившись гранеными штыками, застыл между кустов опушки, первый ряд на колене. В центре артиллеристы, сгрузив на землю части орудий, лихорадочно собирали их. Союзники-алеуты остались в лесу, прикрывать фланги. На офицерском факультете мастерградской Академии собрались лучшие тактики города. Еще в прошлом, 1705 году состоялась штабная игра с моделированием полевого боя с индейцами. По ее итогам «академики» в погонах сошлись на единодушной рекомендации поселенцам в Америке: сражаться от обороны и в полевых укреплениях, а при встречном бое применять двухшереножный строй стрелков. Он позволял использовать преимущества дальнобойного огнестрельного оружия и в то же время стоя с изготовленным к рукопашному бою оружием встречать прорвавшихся врагов.

Колоши не торопились. Вытянулись стеной щитов в подковообразное построение, вогнутой стороной к русским, не меньше семи-восьми сотен. По неслышному сигналу строй заколебался, потекли вперед от стен селения, с каждым шагом набирая скорость и грозя одним численным превосходством затоптать тонкую шеренгу русских.

Уже отчетливо были видны страшные личины демонов и зверей, прикрывавшие лица индейцев – метров триста, когда главный артиллерист, повернув багровое лицо к Алексею, доложил, чуть задыхаясь от волнения:

– Готовы товарищ сержант!

– Огонь по готовности! – крикнул Алексей. Адреналин даже не бурлил, кипел в жилах.

Бомбардиры спешно ткнули тлеющими пальниками в затравочные отверстия.

«Бабах» – грозно рыкнули пушчонки. Подпрыгнув от отдачи, выплюнули облака порохового вонючего дыма и метнули пчелиный рой картечи. Чугунные пули врезались в строй индейцев, круша, ломая, разрывая в клочья человеческие тела, создавая в плотной людской массе окровавленные просеки. Новые картузы с зарядами картечи отправились в стволы.

«Бабах» снова подпрыгнули пушчонки, отправляя навстречу врагу картечные подарки. К этому времени стена колошей подбежала на дистанцию двести метров. Из сотен глоток одновременно вырвался дикий вой. Строй индейцев смешался. Плотная человеческая масса, потрясая пиками и палицами, ринулась вперед, грозя захлестнуть куцую шеренгу стрелков и горстку артиллеристов. Это было поистине страшно, казалось, колошам безразлична гибель товарищей и неведом страх смерти.

– Стрелки! – заорал Алексей, падая на коленку и вскидывая автомат, – Огонь по готовности!

Выцелил индейца.

«Так- так» – на конце автомата расцвел огненный цветок пороховых газов.

«Бах-бах-бах» хлестанул по наступающим недружный залп. В плотном строю пули навылет пробивали по два, три тела, окровавленные раненые и мертвые падали десятками, но и это не останавливало индейцев, а лишь заставляло еще яростнее орать боевой клич.