Я обрадовалась смене курса.

Чжэ Ён снова растекся по скамейке. Я ощущала исходящее от него тепло, хотя сама подмерзла: садясь, я оставила между нами расстояние, которое теперь уменьшилось.

– Мне казалось, это очевидно. Мы уже почти 48 часов как знакомы, и девяносто процентов наших разговоров вертится вокруг книг.

– Ты не похож на типичного книжного червя.

– Ох, теперь я заинтригован. На кого же я похож? – удивленно спросил он.

– Просто… на кого-то.

«Кого-то». Прекрасно, Элла.

Ничего лучше в голову не шло. Он довольно харизматичен, так что едва ли в свободное время бродит между стеллажами в книжном. Одежда, поза, то, как он держится, – от него сложно отвести взгляд.

– На «кого-то» в хорошем смысле? Или мне стоит…

Громкий звонок прервал Чжэ Ёна. Он скрючился, вытаскивая телефон из кармана брюк, и бросил взгляд на экран. Отобразившаяся на лице гримаса ясно дала мне понять, что это не извещение о выигрыше в лотерее.

– Всё в порядке? – уточнила я робко.

Он снова откинулся на скамейку. Закрыл глаза, между бровями прорезалась маленькая морщинка, и я обратила внимание, какие у него длинные темные ресницы. Почти до самых скул.

Вместо ответа он вздохнул:

– Мне пора.

Несмотря на это, он даже не попытался подняться.

Его рука расслаблено лежала на скамье, но меня не отпускало чувство, будто над ним собрались грозовые тучи. Я попыталась придумать, чем разогнать их, но в голову ничего не шло.

Я оглядела парк. Неподалеку стояла тележка с мороженым и за ней парнишка, уткнувшийся в телефон. На дорожке перед ними порывом ветра кружило листья, тихо покачиваясь, шелестели деревья. Так спокойно. Будто от городской суеты нас отделяет куда больше пары метров.

– Не замерзла?

Я вздрогнула. Голос Чжэ Ёна вырвал меня из размышлений, и я обернулась к нему.

– Да нет. А что? Ты замерз?

Он с прищуром посмотрел на меня и кивнул на мои руки. По ним бегали мурашки. С тех пор как я несколько часов назад вышла из дома, температура упала, однако все еще оставалась выше обычной майской.

– Вообще-то, я как раз собиралась спросить, не хочешь ли ты мороженого, – я покосилась в сторону тележки. – Но, кажется, от одной мысли об этом веет холодом.

Чжэ Ён улыбнулся.

– Ты бы пригласила меня на мороженое?

Я кивнула.

– И даже с радостью угостила бы тебя шариком-другим.

– Заманчивое предложение, – он улыбнулся, от чего на правой щеке появилась ямочка. – Но мне и правда пора. В следующий раз не премину напомнить.

Следующий раз. Я осторожно поинтересовалась:

– И когда это, по-твоему, будет? А то нам с кошельком стоит подготовиться.

Чжэ Ён поглядел так, будто точно знал, что на самом деле меня волнует. Он задумался, прежде чем ответить.

– Когда ты прочтешь «Гарри Поттера», а у меня… на работе будет больше времени для спонтанных свиданий.

Услышав это, я навострила уши.

– Кажется, ты тоже трудоголик.

– Тоже? – удивленно переспросил он.

– Моя старшая сестра.

Порыв ветра растрепал мне волосы, и, стоило холодку скользнуть за ворот, я передернула плечами.

– Она почти живет на работе, а домой ходит как в гости.

Чжэ Ён скользнул взглядом мимо меня, на лице у него застыло странное выражение. Горечь? Тоска? Мое умение распознавать чужие эмоции всегда работало через пень-колоду. Но если в чем я и знала толк, то в глубоко потаенном страдании. Случались плохие дни, когда собственное отражение смотрело на меня этим взглядом. Последние годы все реже, но такие дни на цыпочках подкрадываются со спины и наносят удар, когда меньше всего ждешь. И вот, повседневные заботы уже высятся надо мной горами, а до вершин и взглядом не достать.